пригласили на конференцию, – гордо объявляет дедушка. – Завтра лечу.
– Нет, – строго отчеканиваю я. – Ты не летишь ни на какую конференцию.
– Это еще почему?
– Тебе что врач сказал? Снизить нагрузку, меньше работать…
– Ишь, командирша! Леся, билеты уже на руках, и меня там ждут с докладом. Я еду. Меня пригласили выступить платно. Так что это не обсуждается.
– А может, хватит все тянуть одному? – Я позволяю себе немного повысить голос и опять завести беседу о том, что обычно провоцирует между мной и дедом скандал. – Я тоже могла бы немного подзаработать. Устроилась бы официанткой куда-нибудь на вечерние смены и…
– И думать об этом не смей! – Дедушкины глаза гневно смотрят на меня из-под седой линии бровей. – Твоя задача – только учеба!
– Но дед!
– Олеся! – Его кулак слегка постукивает по столешнице, давая понять, что разговор закончен.
Собственно, как и всегда, когда заходит речь о том, что все наши финансовые тяготы мы бы могли делить уже на двоих. Мы же семья. А полгода назад мне исполнилось восемнадцать. Теперь я могу без проблем устроиться на какую-нибудь подработку. Ведь мои пятерки в зачетке никак не покроют долги по квартплате.
Но я опять замолкаю. Правда, состроив весьма недовольное лицо. Дедушка все равно сделает, как хочется ему. Несколько секунд мы все еще буравим друг друга взглядом.
– Лучше иди мой руки, переодевайся и помогай накрывать на стол. – Дедушка смягчается первым. – А что это у тебя в руках? – Он заинтересованно щурится.
Я вздыхаю. Ясно. Нормального разговора о моей подработке опять не будет. Я бы могла сейчас поругаться с дедом, снова разозлиться, но уже даже от намека на скандал ощущаю какое-то бессилие. Поэтому цепляю на лицо улыбку и ставлю горшок с цветком на стол.
– Это граптоверия.
Дед внимательно осматривает зелено-серебристые крепкие листья и недовольно говорит:
– Красиво, но бессмысленно. Цветок рано или поздно засохнет. А вот если коллекционировать книги… Я недавно в книжном видел подарочное издание «Капитала» Карла Маркса…
И я вздыхаю еще раз, переставая внимать словам дедушки. Кто бы сомневался, что он скажет что-то подобное. Дед слишком прагматичен, чтобы разделять мою любовь к цветам. Точнее, к определенному их виду – суккулентам.
Раньше я и бабушка занимались этим вместе. Дедушка только ворчал, что все окна заставлены странными, словно инопланетными, растениями. А после того как бабушки не стало, он будто бы злится на маленькие горшочки. Выселил их все на подоконник моей спальни, куда я и несу подаренный Богданом цветок.
Поставив горшок к своим собратьям, еще раз осматриваю тугие листья с розовыми щетинками на концах.
– И как же тебя назвать? – задумчиво бормочу себе под нос.
Привычка давать имена цветам у меня тоже от бабушки. Она часто обращалась к ним то «Прошенька», то «Ванечка».
