взгляд, направленный сквозь.
– Господин Кац, я же ваш приказ выполнял!
Отворачиваюсь. Буквально кожей чувствую чужой страх.
Слышу, как захлопывается дверь за моей спиной, а еще через какое-то мгновение до слуха доходит болезненный вскрик, знакомый голос…
Флауэр…
Жмурюсь. Не хочу ничего видеть. Хочу исчезнуть, проснуться от страшного сна, в который превращается моя жизнь с невообразимой скоростью.
– Открой глаза.
Приказ, которому невозможно не подчиниться.
Движение горячих пальцев на моей щеке, и я распахиваю веки, вглядываюсь в такое резкое лицо Ивана…
Выхватываю острые скулы, крупный нос и твердые губы. Он со своим наемником на контрасте, как белое и черное.
Но в обоих читается мужественная порода, безжалостность.
Кто же Иван Кровавый, раз у него такие головорезы в подчинении?!
Продолжает ласкать мой ушиб, смотрит так, что у меня в груди сердце переворачивается.
– Зачем ты убежала?
И меня скручивает от страха и чего-то непонятного, полоснувшего холодом лезвий. Правдивый ответ слетает с губ:
– Ты не оставил выбора…
На миг надежда трепыхается в груди, хочется признаться в страшной подставе, рассказать, что я никогда не была эскортом!
Стыдно сказать, что даже мужчину не знала…
Открываю рот и выпаливаю быстро:
– Послушайте. У меня не было выбора… я не хотела…
Палец скользит к моим губам, заставляет замолчать.
– Ни слова больше.
Смотрит на меня чуть сощурившись. Нет в нем жалости и глаза бездушные. Всего лишь один жест и этого достаточно, чтобы я остолбенела, потеряла дар речи, а его последующие слова развеивают мой опрометчивый порыв поговорить по душам как дым.
– Ты попутала, кукла. Я не бюро добрых дел. Меня не касаются твои внутренние терки с агентом. Ты здесь по одной причине. Я тебя захотел.
Качаю головой в неверии. Он даже слушать не станет…
– Меня не кидают, детка. Чревато. Ну и очень вредно для здоровья.
Проговаривает между прочим, а я чую, что все правда. С таким не пошутишь.
– Вы убьете меня?
Улыбается. Криво. Демонстрируя ровный оскал хищника.
Смотрит на меня так, словно я уже голая, раскинутая перед ним в призывной позе…
Будоражит. Своей грубостью. Страстностью и абсолютным отсутствием сострадания.
Нет здесь надежды и вокруг одни звери, живущие по каким-то своим непонятным правилам.
– Я спустил тебе твой закидон. Больше спускать ничего не намерен, – подмигивает:
– Хотя кое-что спускать все же буду, отработаешь ты сегодня все по максимуму.
В глазах печет, но слез у меня нет. Шок сказывается.
– Кто вы?
Я бы спросила иначе, узнала бы, из какого
