Настя? Или не она?
Толпа мгновенно группируется. Мальчишки приседают, но разглядеть за плотно прижатыми друг к другу спинами, что они делают, невозможно.
– Держите ее! – пыхтит высокий мальчик.
– Она вырывается.
– Идиот, хватай за ноги!
– Не получается!
Больше медлить нельзя. Я одним прыжком преодолеваю расстояние.
– А ну, разошлись, гаденыши! – рявкаю над головами детей.
– Ой! – взвизгивает кто-то.
Группа разваливается, и я вижу племянницу. Она лежит животом на подоконнике: ноги в классе, а голова свешивается вниз. Пальцами вцепилась в раму и тоненько визжит.
Я хватаю Настю за талию. Она дергается, словно хочет вырваться.
– Тихо, тихо! – приговариваю, гладя ее по волосам. – Настя, это я. Можешь разжать пальцы. Эти хулиганы тебя больше не тронут.
– Дядя Владик, прости, – поворачивает голову она и… отпускает руки.
И тут происходит неожиданное. От резкого поворота девочка теряет шаткое равновесие, и ее тело проваливается вниз. Я скольжу руками по ее телу и едва успеваю схватить ее за ноги.
Все происходит настолько быстро, что размышлять некогда. Теперь мы оба в опасности. Я упираюсь в пол, но кроссовки скользят по линолеуму, не находя устойчивой опоры. Начинаю вытаскивать Настю, которая от страха бьётся в истерике, но срываюсь. Еще чуть-чуть, девочка полетит вниз головой.
Внизу под окном уже толпятся ученики и учителя. Панические крики несутся со всех сторон.
Ситуация патовая! Как в шахматах, когда вроде бы нет ни шаха, ни мата, а ни одной фигурой нельзя сделать ход.
– Дети, помогите! – слышу крик сзади. – Держите его!
Чувствую, как в ремень, ноги, куртку, джинсы вцепляется множество пальцев. Они тянут меня назад, я не отпускаю племянницу. Когда Настина голова показывается над подоконником, я перехватываю ее за талию и прижимаю к себе. Мы, обессиленные, валимся на пол. Тело девочки все ещё трясётся крупной дрожью. Она прячет лицо у меня на груди и крепко обнимает руками.
Меня и самого колотит. Адреналин шумит в ушах. Зубы выбивают чечетку. И вот облегчение бежит волной по телу, я расслабляюсь.
– Все хорошо, дорогая, все позади, – шепчу племяшке, она только вздрагивает, из горла раздаются хрипы.
Только сейчас я замечаю толпу детей, облепивших меня со всех сторон. А на моих ногах сидит девушка в красном пальто. Она трет лицо длинными пальцами с французским маникюром. Даже в этой нервной ситуации я замечаю детали.
– О Боже! – приговаривает она. – Как же это? Как же это? Настенька, как же это?
– Может быть, слезете с моих ног? – спрашиваю ее.
Приглядываюсь: где-то я ее уже видел. Кажется знакомым это лицо и сладкий запах.
– Что? – девушка смотрит на меня непонимающим взглядом. Ее глаза окружены черными разводами, губная помада размазалась,
