что находится именно там, где должна быть. Голова ноющей тяжестью смутно напоминала обо всех похождениях и лихих решениях, которые накануне подвели её к вокзалу и посадили в поезд, о направлении которого с утра пораньше она с трудом могла что-то припомнить. Ещё не успев осмотреться и освоиться в незнакомой среде, она уже интуитивно знала, что это было единственное место, которое могло её успокоить и как-то примирить со своими мыслями, где можно было тщательно и неторопливо разобраться с накопленным грузом противоречий и сомнений, которые уже не терпели отлагательств. Состояние внутреннего протеста и негодования, которое ещё накануне так поглощало Клару, ушло и сменилось на созерцательную задумчивость и отрешённость. Подсознательно она чувствовала, что лишь здесь, в дороге, в условиях умолкнувшего ритма времени, она могла отойти от кризиса вспыхнувшего сопротивления и несогласия со своей жизнью, с её планомерным ходом и, возможно, найти для себя какие-то ответы и решения.
Клара вышла из купе и огляделась – пассажиры беспорядочно расхаживали по вагону: одни толпились в очереди, чтобы освежить сонный вид утренними процедурами; другие спешили за кипятком в надежде разогреть свои ещё дремлющие умы; третьи же – вновь зашедшие на последней станции – суетливо протискивались в поисках нужного купе, раздражая встречную очередь своими борсетками и саквояжами. Все в это утро, казалось, знали наверняка, куда держат путь – к бабушкам, сёстрам, любимым, семье, на дачу и на службу Родине. Клара, напротив, наблюдая за окружающими, застенчиво осознавала, что для неё поезд служил не столько средством, сколько назначением, надеждой хоть как-то укротить раздирающий на части внутренний протест. Решив обождать с разогревом ума и утренними купальными процедурами, пока не разойдётся очередь, Клара разместилась возле окна своего купе и стала наблюдать за мелькающей другой жизнью или, скорее, жизнями, которые не ждали, не замедлялись, а неслись мимо, пролетая перед глазами сёлами, лесами, городами и государствами, дружно усмиряя всё буйство рвущихся наружу эмоций негодования и смятения.
Впервые в жизни Клара ехала на поезде, смутно представляя место назначения и вообще цель этой поездки. По собственной воле она очутилась на перепутье оставленной позади жизни и неопределённого будущего, фундамент и опора которого были разрушены ей же самой. Возврат к прошлому укладу вещей для Клары уже не представлялся возможным не только в отсутствие каких-либо для этого сил и даже слабого желания, но также и как результат прошедшего дня, который оставил множество, как оказалось, уже неизгладимых следов.
Протяжные звонкие гудки оповестили о прибытии на очередную станцию, и всё, что недавно так сказочно и мелодично проносилось мимо, вдруг замерло, предложив Кларе сойти на перрон и запечатлеть отрезок проплывающей жизни в её статичной панораме.
Местные торговцы с уверенностью расхаживали по привокзальной территории, навязывая путешественникам различные кушанья, изделия и памятные сувениры. По окончании получасовой экскурсии по незнакомой
