троиться. В цехах крутятся самые современные станки. Я работаю на чешском большом СГФ (сверлильно-горизонтально-фрезерном) помощником Пети Бжицкого. Подаю ему ключи и ветошь, рассказываю про Ленинград. Нас тут называют стилягами за то, что мы не носим брюки клёш и не стрижёмся под бокс или полубокс. А мы попросту одеты в ширпотреб из магазинов «Ленодежда» и «Лен-обувь», да ещё не бреем в парикмахерской затылки. Но всё равно для местного населения выглядим как стиляги из журнала «Крокодил».
Вчера постирал белые брюки. Событие, которое я так долго откладывал, свершилось! Местное население снова может любоваться ослепительной белизной моих брюк. Правда, пока они сохли, лопнула бельевая верёвка. И грязное пятно пролегло от правого колена до кармана. Но если очень постараться, его можно и не замечать, особенно местным девушкам. Кстати о девушках. Они составляют 60 % населения Ургаша, и приезд студентов здесь одно из центральных событий танцевального сезона. Наш товарищ Паша Зрелов уже успел влюбиться в местную красавицу и твёрдо решил просить распределения на Ургашский машзавод.
Ургаш, Мите Сергееву
Здравствуй, дорогой племянничек Митя! Мы с Валей, как ты знаешь, фронтовики. И нам довелось не по своей воле побывать в Европе. А вот в Сибири мы оба не были никогда. Поэтому с интересом читаем твои письма. Отыскали на карте этот твой Ургаш. Действительно, самое сердце Сибири. По широте даже южнее наших Боровичей. А по расстоянию от нас аж четыре тысячи километров. Поистине, велика Россия.
Боровичи, Яковлеву В. А.
Только что отобедал в «Горстоловой № 1» за одним столом с заезжими артистами. На афишах значится: «Ярославская областная филармония. Ансамбль пэсни и пляски венгерских цыган. Руководитель Белаш Вишневский». Со мной за столом сидели два гитариста и хористка, все трое внешне очень похожи на наших питерских евреев – чёрные волосы и красивые карие глаза. Общались эти цыгане между собой почему-то на польском, видно, так принято между венгерскими цыганами.
Здесь процветает культ Розы Люксембург. Недалеко от нашего общежития есть сапожная мастерская имени Розы Люксембург, чуть дальше – мастерская по ремонту музыкальных инструментов имени Розы Люксембург, ещё дальше – швейное ателье имени всё той же Розы Люксембург. Надо будет почитать её биографию, выяснить, чем же она занималась помимо революции, чем кормилась. Вряд ли она чинила сапоги и балалайки.
Есть в Ургаше образцово-показательный перекрёсток улиц Кирова и Московской. Квадрат десять на десять метров обрамлён монументальными пешеходными переходами с металлическими шашечками. На этом перекрёстке постоянно дежурят два милиционера, видимо, отличники боевой и политической подготовки, завоевавшие своим усердием почётное право блюсти здесь порядок.
В минувшее воскресенье, бродя утром по Ургашу, я увидел на этом перекрёстке кучки людей. Подойдя ближе, узрел, что над перекрёстком появился светофор. Первый в городе. Простенький, ламповый, он призван регулировать движение транспортных и пешеходных потоков на главном ургашском перекрёстке. Вся беда в том, что никаких потоков не было.
В Ургаше вообще машин негусто, тем более с утра в воскресенье…
Люди явно скучали. Единственным их развлечением было перейти улицу на зелёный свет. Что некоторые старательно и делали, переходя в который раз с угла на угол. И тут я вижу, как этот перекрёсток по диагонали бегом пересекает мой однокашник Пашка Зрелов. Надо было видеть, как обрадовалась толпа. Оба милиционера, надувая красные щёки, дуэтом засвистели с разных углов перекрёстка. Беднягу схватили сразу несколько пар крепких рук, с других углов стали подбегать зеваки, наплевав на все правила уличного движения.
Я кинулся было выручать товарища, но его никто не собирался линчевать, просто сразу человек двадцать плюс два милиционера пытались ему растолковать роль светофора в жизни города. Бедняга, выросший в Ленинграде и с молодых ногтей воспитанный уважать их светлость светофоры, ничего не мог понять, таращил глаза и крутил головой. Помощь ему пришла с неожиданной стороны: на перекрёсток под красный свет выкатила телега. Это было событие, которого толпа ждала с утра, все кинулись к гужевому транспортному средству. Паша побежал, думаю, к будущей тёще на блины, а я продолжил прогулку.
Ургаш, Мите Сергееву
Твой рассказ о светофоре напомнил мне, как и у нас в Боровичах тоже все радовались первому светофору на перекрёстке улиц Коммунарной и Подбельского. Мы с Валей, проходя мимо, проторчали там добрых полчаса, ликуя вместе с толпой. Как дети в цирке.
Венгерские цыгане у нас тоже плясали. Я с некоторыми из них столкнулся на почте. Действительно, говорят по-польски. Я со времён концлагеря «Освенцим» ещё не совсем забыл польский разговорный, перекинулся с ними парой фраз. Наш лагерь по-немецки назывался «Аушвиц-Биркенау». И немецкий разговорный тоже будет сидеть у меня в голове до конца дней моих.
Боровичи, Яковлеву В. А.
По
