благородие…
– Да что ты заладил: «благородие, благородие», – поморщился ротмистр, как от головной боли.
– Порезы больно ножевые напоминают.
– Ты что, эксперт?
– Никак нет.
– В участок доложил?
– Нет, ваше… – увидев, как скривился помощник пристава, умолк.
– Вот что, – Михаил Александрович потянулся к графину, налил себе рюмку, посмотрел на свет и одним глотком осушил. На несколько секунд замер, потом посмотрел на полицейского, словно не ожидал его увидеть. – Давай в участок, а заодно доложи Георгию Тимофеевичу. Понял?
– Так точно.
– Ну, ступай с Богом.
Михаил Александрович мог позволить себе вольность и не прийти на службу в такой ответственный день – его брат Пётр был полковником, командовал петербургским жандармским дивизионом, имел определённый вес и мог в случае чего поспособствовать, чтобы некоторые выходки младшего, Мишеля, остались незамеченными.
Георгий Тимофеевич, исполнявший должность пристава, проживал с семьёй в казённой квартире, расположенной в том же доме, что и порученный ему участок, но этажом выше.
Первым делом Семёнов зашёл в участок и почти в дверях столкнулся с младшим помощником пристава, губернским секретарём Петраковым – флегматичным малым лет тридцати с гаком. Полицейский обрадовался, что, может быть, можно перепоручить передать неприятнейшую новость ему. Но Иван Иванович с хитроватой улыбкой на губах кивнул.
– Сам здесь, – и пошёл дальше, даже не поинтересовавшись, что за спешное дело привело простого полицейского к приставу.
Семёнов перекрестился и утер пот со лба, выступивший от быстрого шага. Шутка ли – пройти от Александро-Невской площади почти до Знаменской. Постучал в дверь и, услышав дозволение, приоткрыл её.
Подполковник Сакс, человек грузный и лысый, отчего казался старше своих лет, сидел за столом, откинувшись на спинку стула. Он взглянул на вошедшего выцветшими голубыми глазами. Его пышные усы зашевелились.
– Ну, что там? – голос Георгия Тимофеевича звучал глухо.
Полицейский вздрогнул.
– Ваше высокоблагородие, – заметив, что пристав поморщился, Семёнов начал говорить тише, – сегодня при обходе мною в Неве обнаружен мертвец женского полу со следами… этого… – почесал затылок и тут же выпятил грудь и встал во фрунт.
– Насильственными? – подсказал Георгий Тимофеевич.
– Так точно, насильственными.
– Откуда такая уверенность?
– Так, господин подполковник, у неё всё лицо ножом исполосовано.
– Ножом, значит. Кого поставил в известность?
– Господина Преферанского и околоточного Ильина.
– Преферанского, – пристав покачал головой, вспоминая, что у старшего помощника вчера случился праздник перехода из четвёртого десятка в пятый. Покачал головой. – Вот что, братец. Ты знаешь, где проживает Корнелий Адамович? – и при виде замешательства полицейского
