и после рассказать мужу о впечатлениях, – и Йосинори не смог отказать, чтобы не показаться слишком грубым и неблагодарным. Остаток пути прошел в таком же молчании, лишь с той разницей, что теперь их было трое.
Красные тории[32] выделялись на фоне белого пейзажа ярким пятном. Йосинори благодарно кивнул сопровождающей его женщине, а та молча поклонилась и поспешила скрыться из виду, практически мгновенно затерявшись среди домов. Такое поведение он встречал не впервой, но все равно осадок оставался – не то женщины оказывались слишком уж скромны, да и говорить с мужчинами не могли свободно, не то они боялись, что Йосинори был оммёдзи и возвышался над ними подобно горам, которые окружали Сиракаву. Да и тот факт, что ее буквально заставили быть сопровождающей, тоже не особо благоприятно влиял на ситуацию.
Тетсуя же плелся позади, немного отстав по дороге, и по-прежнему недовольно хмурился и молчал. Наверняка он предпочел бы не провожать оммёдзи, а дальше тренироваться, чтобы отомстить лисе. Но все же добросовестно довел Йосинори до тории и остановился, ожидая, когда к ним придет мико или каннуси. Йосинори тем временем обдумывал то, что успел заприметить.
Выглядело это странно. Если кицунэ была столь агрессивной и злобной, то почему же отпустила Тетсую, не оставив на нем ни царапины, но буквально три дня назад зверски растерзала старика? Тетсуя, судя по его агрессивному выпаду ранее, был уверен, что наверняка она наконец решилась показать свой истинный облик, а староста, очевидно, думал, что тогда кицунэ лишь примерялась к силе подающего надежды мальца. Сам Йосинори очень в этом сомневался. Да и глядя на состояние деревни, он начинал склоняться к тому, что вовсе не лиса, а кто-то другой убил местного. Ведь, судя по всему, за последние десятилетия кицунэ не нападала на сиракавцев или же появились причины это сделать? В любом случае до тех пор, пока он не разыщет доказательства, стоит подобные рассуждения держать при себе.
Со стороны храма раздался перестук гэта[33].
Каннуси Сиракавы был настолько стар, что Йосинори невольно задался вопросом, как этот человек вообще еще жив. Сгорбленная спина застыла параллельно земле, узловатые руки мелко дрожали, а шел он насколько медленно, что и ребенок, только научившийся ходить, смог бы его обогнать. Йосинори терпеливо ждал, когда же каннуси доберется и поприветствует гостя, а затем пригласит его в храм.
– Приветствуем вас, достопочтенный оммёдзи-сама, – прошамкал лишенным зубов ртом священнослужитель, пытаясь поклониться еще ниже, но Йосинори удержал старика, опасаясь, что тот рухнет в снег.
– Да осветит Аматэрасу-сама ваш день, почтенный каннуси, – поклонился он в ответ. – Ивата-сан сказал, что я могу остаться в храме, пока не разберусь с кицунэ.
Каннуси резко поднял на Йосинори нечитаемый, но поразительно острый взгляд, что никак
П-образные ворота без створок в синтоистском святилище.
Японские деревянные сандалии.
