ёкаев[9], которая не будет вас обижать. Возможно, она знает, как починить повреждения, – как бы между прочим сказала Генко. Духи тут же возмущенно загалдели, оскорбленные тем, что к ним в дом вот-вот подселится посторонний, и принялись усерднее копошиться у стены.
Генко неторопливо вошла в комнату и убрала бумагу с написанным иероглифом, вычистила кисть для каллиграфии и чернильный камень. Короткое сражение напрочь отбило желание продолжать писать пожелание старому знакомому, так что картина бамбукового леса осталась незавершенной. Решив, что окончит ее в ближайшее время, Генко отправилась на кухню, стараясь ничем не выдать свое напряжение, чтобы не пугать духов. Все они были маленькими и безобидными, слабыми и откровенно трусливыми, поэтому Генко меньше всего хотела бы нагонять на них страх.
Земля, что имела так мало жизни, была дурным знаком. Не так давно тэнгу[10] жаловался, что птиц стало подозрительно мало, а живущий неподалеку тануки, с которым Генко любила устраивать словесные перепалки, вдруг сказал, что намерен ближе к лету уйти глубже в горы. Чутье, которое, по словам тануки, прежде не подводило старого ворчуна, буквально вопило: что-то грядет.
– Интересно, – протянула Генко, ставя на огонь чан воды. – Знает ли Инари-сама о происходящем?
В горах растекался густой туман, погружая притаившийся дом в непроглядное марево. Ветер успокоился, и только перешептывания духов у сломанной стены нарушали воцарившуюся тишину. Генко глубоко вздохнула.
Что-то близилось.
Глава 1. Лиса черная, лиса белая
Деревня Сиракава, как всегда казалось Генко, появилась среди гор совершенно внезапно и со временем все глубже зарывалась корнями в эти земли. Рисовые террасы, что летом и осенью зеленели повсюду, куда ни посмотри, крутые крыши, что выдерживали тяжесть выпадающих снегов, и абсолютная отрезанность от остального мира. Порой Генко не понимала, почему люди вообще решили здесь поселиться, если с конца осени и почти до середины весны они никуда не могли выбраться. Дороги заваливало такими непроходимыми сугробами, что путь в столицу был отрезан, а когда снега сходили, то болото, в которое превращалась земля, продолжало препятствовать поездкам. Саму Генко это устраивало – чем меньше людей, тем лучше.
Несмотря на то что почти заканчивался яёй[11], снег в этом году не спешил сходить, из-за чего Генко недовольно ворчала, пробираясь по заметенной торговой улице. Капля волшебного тумана – и вместо коварной лисы жители видели старую знакомую, госпожу Нисияму, чью-то дочь. Только вот чью, вспомнить они не могли, да и не пытались, одурманенные чарами. Это позволяло Генко навещать деревню, чтобы разжиться чем-то новеньким или сладким. Лисы бесшумными тенями скользили за своей хозяйкой, дразня собак, прячась в тени высоких – в два, а то
Ёкай – общее название демонов в японской мифологии, которые могут превращаться в людей.
Японский гоблин, часто имеющий вороноподобный облик.
«Месяц произрастания», март.
