но не смог удержаться – Нам, всем выезжающим Родина компенсирует переезд годичным окладом, плюс обустройство. Вот моя рука – успеха».
Вот рука, где взять успех? Люди стояли на берегу, немощные сидели – смотрели на погрузку. Паром как живой переваливался с боку набок, словно сопротивлялся от части размещаемого груза. Автомобили, контейнеры, чемоданы и узлы двигались двухполосной дорогой на борт. Груз закреплялся в трюмах, на площадках. Груз накопившегося в каждом – его, где и как закрепить?
Енокентий, стоял в стороне, искал свою знакомую – из приёмной, её не было ни среди отъезжающих, ни в толпе остающихся. Проходящая мимо дежурная гостиницы Нина Васильевна остановилась, посмотрела на него, и словно внезначай «Вчера, как узнали о вашем прибытии, часть уехала. Олигарх, тот всех опередил, отчалил сразу и секретаршу, этокий, на людях без стыда повёз. Говорят от греха».
Паром, нагруженный выше ватерлинии, отчаливал. Стоящие на берегу, отплывающие на пароме, реденько перемахивались друг с другом. Они прожившие совместно десятилетия, каждый с каждым встретившись, не понимали должно быть? что им, большей части не суждено увидеться, не суждено ни сказать не сказанное спасибо, ни извиниться. У них не будет больше возможности убрать обиды накопленные временем. Не прощёные обиды, обиды, унесённые в мир иной, что может быть страшнее? Паром разворачивался, уходя в открытое море, люди двигались вдоль борта, усерднее жестикулируя в сторону берега. С мостика прозвучала команда «Не скапливаться у борта» Действительно, даже с берега был виден крен. Как дойдут до материка? Как погода? Весна, межсезонье?
«Успеха вам» – Последние слова главы поселения. На дворе весна. Люди стоят по склону, в каждом вопрос? «Может и плохо жили, но жили, а чего сейчас?» Енокентий в стороне, один. Стоявшие вблизи пришли в движение, отодвигаясь и рассредоточиваясь по пригорку, пока не образовалось расстояние шагов в тридцать. Толпа за тысячу стояла перед ним. Сзади, в чёрных поношенных одеждах заключённые, бывшие заключённые; рядом в форменной одежде несколько оставшихся охранников. Он стоял понимая, что всё зависит от его первых слов и не знал с чего начать. Не знал к кому обратиться, с чем обратиться. Отыскивая в толпе лицо, которое поняло бы его, он остановился на молодой женщине. Она стояла на удалении, в котором не рассмотреть детали. Тёмные волосы, зелёная блузка свободного покроя, среднего роста. Его слова будут к ней. Только неразборчивые громкие голоса с противоположной стороны, подсказывали – говорить нужно не с тем, с кем хотелось бы.
Группа, в несколько крепко сбитых мужчин, красными вздувшимися венами, готовилась выразить волю собравшихся. Один из них, отличавшийся щупловатой внешностью, поднимал руку, требовал внимания. Обстановка грозила стихийностью. Енокентий заговорил «Люди, островитяне, мне как новому хозяину». На этом его речь оборвалась.
