неподалеку от нее квартиру и зажили молодой семьей. К отцу Хельги, к сожалению, ездили редко. Жене не нравилась деревня, она считала это место скучным, хотя я был другого мнения.
Мы ждали рождение ребенка, когда случилась беда – отец Хельги внезапно умер от сердечного приступа. Пришлось отправляться в деревню на похороны, решать много хозяйственных вопросов. Дом с нашего последнего визита еще больше обветшал, овец стало еще меньше.
– Нужно все это продать. Или сдать в аренду, если найдется такой сумасшедший, —сказала Хельга, придерживая живот. Последний месяц она раздражалась по малейшему поводу, а в запущенном деревенском доме плохое настроение ее достигло предела.
– Может, нам пока самим пожить здесь, – осмелился предложить я, и Хельга посмотрела на меня так, словно не верила своим ушам.
– Подожди возражать. Скоро у нас появится ребенок, ты все равно какое-то время не сможешь работать. К тому же, малышу лучше на свежем воздухе, чем в крошечной съемной квартире в городе.
– Ты что, хочешь, чтобы я жила здесь одна?
– Почему одна, мы поселимся вместе.
– Но как же твоя работа в школе?!
– Я уйду из школы. Я уже и так об этом думал. Денег платят мало. Когда нас станет трое, совсем перестанет хватать.
– Чем же ты станешь зарабатывать на жизнь?
– Разводить овец.
Хельга рассмеялась.
– Тогда мы точно умрем с голоду, – сказала она и категорически отказалась оставаться в Грюнберге, заявив, что не для того старалась устроиться в городе, чтобы вновь оказаться в деревне.
Мы вернулись в город, но дом решили пока не продавать. Пасти овец наняли кое-кого из местных.
Родился Кристоф. Как я и предсказывал, положение наше ухудшилось. Денег не хватало. Мальчик часто болел, плохо ел и целыми днями плакал, приводя в отчаяние молодую мать. В конце концов, Хельга сказала, что нужно съездить в деревню, проверить дом.
Мы приехали в Грюнберг в начале лета, когда все цвело и зеленело. Я взял в школе отпуск, и мы решили теплые месяцы пожить в деревне. Приводили в порядок дом. Я сам пас овец, вникая в премудрости этого дела. Кристоф перестал болеть, в семье воцарился покой. Добрые соседи снабжали нас фермерскими продуктами, иногда приглядывали за малышом, так что Хельга могла заниматься садом или другими домашними делами. Мы постригли овец и продали шерсть. На вырученные деньги я купил еще пару племенных овечек. И уволился из школы. Хельга ничего на это не сказала, хотя по ее виду я понял, что действий моих она не одобрила. Я же с удвоенными силами взялся за хозяйство, старясь доказать ей, что смогу обеспечить семью.
За год дела мои продвинулись. Появились новые ягнята, снова удалось хорошо продать шерсть. Кристоф окончательно окреп,
