говоря, я не успела даже обдумать сказанное, а тело среагировало вполне нормальной реакцией. После удара по причинному месту глаза Александра расширились. Не от боли, а от удивления.
– Да как ты смеешь! – зашипел он и добавил грязную характеристику.
– Это вы как смеете! – скрестила руки на груди. – Выслушали бы хоть для начала! Прежде чем оскорблять и называть… – повторила то словечко, которым нарек меня без пяти минут будущий жених. – У меня есть контракт с вашим братом!
– Контракт? – переспросил Александр, смакуя каждую букву. – Как любопытно. Покажешь?
Он определенно издевался надо мной, но я не собиралась пугаться. Шмыгнула мимо лорда, прямо через кусты, исколов лицо и руки, и понеслась в свою комнату. Поразительно, но Александр дэ Горн шел следом. Наверное, чтобы окончательно убедиться в каких-то своих домыслах, а следом выбросить меня прямо со второго этажа.
Фигушки.
– Вот! – я схватила стопку бумаги и всучила мужчине, который застыл на пороге спальни. – Читайте, если не умеете слушать.
Александр выхватил из моих пальцев договор. Пробежался по тексту. Внезапно на его хищном, вытянутом лице проклюнулось осознание. Брови взметнулись ко лбу, но лишь на секунду. Всё утихло, и передо мной вновь стоял надменный, холодный тип.
– Значит, ты действительно согласилась пойти на подлог? А как же запятнанная честь? Любой простолюдин в нашей стране будет оповещен о том, что некая особа согласилась стать общей женой братьев дэ Горн. Что может быть позорнее, чем быть делимой двумя мужьями?
– Честь? – фыркнула. – О чем вы? Я уберусь отсюда в тот же день, как Максимилиан заплатит обещанную сумму.
– Увы, не заплатит. Ибо я не соглашусь ни на одну идею, предложенную моим братом. Нам не о чем с вами говорить, – отозвался Александр, перейдя на подчеркнуто-равнодушное «вы», и вернул мне контракт. – Удачи, Екатерина Троицкая. Надеюсь, этот человек сумеет вернуть вас домой. В чем я не был бы уверен.
Он ушел, хлопнув дверью с такой силой, что затряслась люстра.
– Да и пошел ты… крокодил, – сказала я на всякий случай шепотом.
А то вдруг услышит и вернется.
Ночью не спалось. Кажется, у успокоительного снадобья имелось остаточное действие, потому что вечером я ещё рассуждала здраво, даже фантазировала о том, как обставлю новенькую трехкомнатную квартиру. Но, стоило улечься на мягкую перину и прикрыть веки, как меня накрыло.
Я думала о фиктивном браке, о вражде между братьями и мире, который оказался за чертой досягаемости. Я хотела вернуться в Россию. Меня до озноба смущал старший дэ Горн, который, казалось, готов переломить мне шею. Так себе кандидатура для замужества. Меня пугала неуверенность Макса, когда он говорил про возвращение домой. Как быть, если я стану вечной пленницей этих стен, а братья помрут быстрее, чем помирятся?
Здравствуй, истерика.
Меня начало лихорадить, но из таблеток в сумочке имелся
