что он когда-либо станет моим, ведь Найджелу было всего тридцать шесть, когда он и Мирабель скончались от белой лихорадки. Считай, вся жизнь впереди. Запросто произвел бы на свет парочку наследников.
«Не может быть! – возразила про себя. – Я не единожды слышала, как мама хвалила папу за умение делать деньги из воздуха, видела, как она без раздумий покупала все подряд и себе, и мне. В замке всегда полно было слуг, столы ломились от деликатесов, а наши наряды вызывали восхищение у окружающих».
– Завещай он несметные богатства, все вышло бы иначе, Айрин, – продолжил он меж тем со злостью. – Купалась бы в золотниках наряду со мной, а так… Я глупо полагал, что у Найджела имелся огромный тайник, целая комната сокровищ, о которой из живых знала только ты. Надеялся, приведешь меня туда, если окажешься на кухне. Чтобы задобрить. Но время шло, ты молча глотала слезы и, затаив обиду, приспосабливалась к новой жизни. Я следил за тобой день и ночь, подсылал дочерей, приводил ментальных магов. Безрезультатно. Вскоре понял, что ты не знаешь, куда подевались несметные богатства. Если они вообще когда-то были. Поэтому решил ничего не менять, ведь за все в этой жизни нужно платить. И за еду, и за крышу над головой…
– Зачем вы рассказываете мне это, милорд? Чтобы я простила вас, поняла или еще больше возненавидела? – озадаченно посмотрела на него.
– На следующей неделе годовщина смерти Найджела и Мирабель. В знак светлой памяти предлагаю закопать топор войны, попытаться наладить отношения и никогда больше не вспоминать старые обиды. Как-никак, мы не чужие люди друг другу. Согласна? – в голосе появилось подобие заискивающих и ласковых ноток, глаза же остались злыми. Что-то было не так в его словах.
– Вам понадобилось десять лет, чтобы осознать это? – увильнула от ответа.
– Лучше поздно, чем никогда, – развел он руками и плюхнулся в кресло, которое натужно заскрипело под его весом. – На что живешь, Айрин? Питаешься воздухом? Или нашла работу? Ведь по моим данным пособие по потере кормильца ты отдаешь семье бывшего мужа. Все до последнего медяка. Весьма благородно и крайне неразумно с твоей стороны.
Дядюшка хорошо подготовился к встрече, выложил немало золотников, чтобы разузнать все обо мне. Зачем? В любом случае не к добру!
– Почему интересуетесь? Явно не из праздного любопытства. Прежде вас не заботило, как я выживала, – в горле пересохло от волнения, пришлось дважды сглотнуть. Без толку.
– Раньше да, но я решил исправиться и позаботиться о единственной племяннице, раз это не удалось покойному супругу, – неожиданно грузный гость сунул толстые, будто колбаски, пальцы во внутренний карман сюртука, выудил на свет скрученный в трубочку пергамент и протянул мне. – Держи. Только не спеши отказываться. Сначала медленно прочти и хорошенько все взвесь. Еще помни, что я руководствовался исключительно заботой.
С опаской забрав свиток, развернула его, мазнула по родственнику
