счастью, большинство придворных редко испытывали сильные чувства. Но однажды Принцесса, зазевавшись, чуть не вспыхнула, влетев в малый зал для аудиенций, где его величество обсуждал текущие дела с канцлером и тремя его помощниками. Один из помощников так пылал ненавистью, что купол показался Принцессе не настолько надёжной штукой.
Сильное беспокойство отзывалось мелкой противной вибрацией в ладонях и в животе. Ужас сковывал ледяным панцирем.
Боль впервые залила голову раскалённым чугунным ручьём, когда лошадь затоптала одного из конюхов. Лекарю пришлось отрезать конюху ногу и заковать в лубки правую руку. Принцесса ещё удивилась, почему у неё болит именно голова, а не нога. Поначалу, когда конюх не спал, напившись отвара с маковой настойкой, подойти к его жилищу без купола Принцесса могла не ближе, чем на сотню шагов. Это длилась три дня, а потом конюх и Принцесса почувствовали облегчение.
Следующий приступ боли накрыл Принцессу возле кухни – она как раз спустилась пополнить запас сахара перед конной прогулкой.
Теперь поток свинца обладал ещё и челюстями, которые вцепились в голову где-то в середине затылка. Принцесса испугалась, что отвратительная вязкая лужа проест дырку в голове, но та просто прихватила содержимое головы и периодически пожевывала, так что боль и натяжение отдавались спереди, чуть повыше бровей. У кухарки ноги и руки были на месте, а сыновья… Один был просто дурачок, а второй… Рядом с ним Принцессу накрыло таким жаром, перемежающимся ознобом, что она позорно сбежала, сославшись на королевские дела. Юношу отправили матросом на торговый корабль с самым длинным маршрутом, в надежде, что вдали от дома он пересмотрит свои взгляды на жизнь. А Принцесса сделала вывод, что родительская любовь причиняет страдания не хуже, чем любовь романтическая.
Со временем Принцесса заменила заклинание купола заклинанием покрова – оно меньше приглушало остальные способы восприятия. Но и под покровом Принцесса чувствовала себя завёрнутой в ватный кокон. Она совершенствовала покров, сейчас его можно было носить несколько часов, не чувствуя удушья, при этом хорошо видя и слыша, но с запахами и прикосновениями всё ещё оставались проблемы. Да и уставала она от покрова ужасно. Дело тренировки, конечно.
Принцесса попробовала поговорить с Верховной Ведьмой, но та отмахнулась, напомнив, что телепатию они будут изучать только через два года. «Рано вам ещё, ваше высочество, в чужие умы заглядывать». Приходилось справляться самостоятельно.
***
Сейчас горячее пятно боли, страха и ненависти въедалось в затылок, стоило сбросить покров. Для сна Принцесса придумала сонное одеяло – укрываешься с головой и выключаешь всё, что снаружи, это позволяло высыпаться, но делало её беззащитной. Не то чтобы она кого-то или чего-то всерьёз опасалась, но всё-таки.
Для Принцессы оказалось новостью, что чьи-то чувства она слышит на большом расстоянии. Объяснение лежало на поверхности: слишком много. Боли, ужаса и
