свой спасительный артефакт. Меня прихватывает за горло вторая его ручища, фиксируя пальцами мое лицо, что я и голову-то повернуть не могу, чтобы посмотреть, куда она укатилась.
– Ассссане, – словно безумный шипит он.
Ну все, мне крышка! Сейчас того и гляди придушит!
– Ну дальше-то что? – фыркаю я. – Теперь дразниться этим странным словом будешь?! Раз уж собрался убивать, так убивай, неблагодарный ты Морозко. Вообще не понимаю, почему я теперь буду за тех теток отдуваться! Им навалять не смог, решил на мне отыграться? Или это все из-за искусственного дыхания? Так я же вроде для тебя…
Великан подается вперед, а я зажмуриваюсь, в ожидании, что сейчас он меня точно сожрет!
Его на удивление горячие губы касаются моих губ.
Ну вот… уже начал есть…
Эх, коротка оказалась моя новая жизнь. Толком и осмотреться не успела, как меня уже вот поедают. Причем, нужно признаться, весьма активно так. Чувствую, как он уже добрался до языка, а все тело ломит от нестерпимой агонии…
Абсолютно нестерпимой. А для сложившихся обстоятельств, еще и неподобающе… приятной.
Погодите-ка… Так он меня не ест что ли?!
Глава 12. А можно всех женихов для начала посмотреть?
Так скажем, опыта у меня в поцелуях немного. Вернее, его и вовсе нет, если сравнивать все предыдущие попытки французского поцелуя с тем, что сейчас с моим ртом выделывает Морозко. Будто голодный зверь, впивается в меня своими губами, оцарапывая кожу грубой бородой. И я заметить не успеваю, как уже лежу на лопатках, едва не закапываясь в сырые листья под весом этого верзилы. Вот блин. Да он меня попросту раздавит…
Упираю руки в его грудь, но тут же одергиваю, словно обжегшись о ледяную ткань. Черт бы его побрал, с этим студеным доспехом.
Понимаю, что Морозко попросту не в себе. Иначе не стал бы он такого вытворять. Все же он меня за парня принимает, и, судя по тому, как он брезглив даже к прикосновениям, сомневаюсь, что у него есть латентные наклонности. А значит с ним точно что-то неладное. Может это побочка от того что туманом надышался? Мало ли?
Надо что-то предпринять.
Но чем дольше я остаюсь прижата к сырой земле этим великаном, тем меньше замечаю, как сквозь ветровку сочится влага от подгнивших листьев, и тяжесть его тела тоже уже начинает казаться приемлемой. А еще я вдруг неожиданно для себя обнаружила, что моим пальцам вовсе не холодно в волосах Морозки.
Девственное либидо скачет где-то внизу живота с помпонами, выкрикивая лозунги о том, что первое мое «волшебство» грозит оказаться поистине волшебным.
Действительно.
С каким-то малознакомым неуравновешенным, к тому же вышедшим из строя магическим мужиком. Посреди сырого леса. Накрытые пеленой тумана-ренгена, благодаря которому за нами еще и может наблюдать целое племя этих амазонок-феминисток. Вишенкой на торте всего этого бесформенного безобразия является яркое представление того, как где-то в середине процесса меня ненароком закуют в лед.
Прости,
