синий яхонт. И наконец – яхонт красный.
– Что будет, когда камни не зажгутся? Меня сразу признают виновной и отправят в тюрьму? Ведь как только будет доказано, что у меня нет магии, подписанное королем разрешение на открытие магической школы станет недействительным?
Мне уже мерещится камера в местной тюрьме – темная, сырая, с кучей крыс. Дрожь пробегает по телу.
– Нет-нет, что вы! Мы будем биться до последнего! Признать недействительной документ, подписанный самим его величеством, не так-то просто. Судья настроен решительно, но он – человек осторожный. Заявить, что королю подали на подпись бумагу, содержащую недостоверную информацию, – значит, нажить себе серьезных врагов при дворе. Ведь кто-то же эту бумагу подготовил! Я буду настаивать, что муленир его светлости не исправен.
– Они привезут из столицы другой муленир, – со вздохом откликаюсь я.
– Да, – соглашается он, – но на это потребуется время. А затягивать процесс не в интересах судьи. К тому же, сейчас, когда мы выложили на стол наш главный козырь – школу магии для девочек, – у меня есть к нему деловое предложение.
Перерыв заканчивается, и зрители потихоньку возвращаются в зал. Честное слово, я чувствую себя так, словно нахожусь на сцене театра. Только вот быть актрисой мне совсем не нравится.
– К кому предложение? – переспрашиваю я, когда до меня доходит смысл слов моего адвоката. – К судье? Разве вы имеете право с ним разговаривать тет-а-тет?
Я боюсь, как бы он не вляпал меня еще в какую-нибудь историю – с него станется. Одно дело шантажировать свидетелей и совсем другое – судью.
Но месье Доризо беспечно машет рукой и удаляется.
Я сижу на скамье одна. Мне неуютно от десятков бросаемых на меня взглядом – осуждающих, презрительных, любопытных.
А я даже не знаю, как выгляжу в этом мире. Я смотрю на свои руки и понимаю, что это – руки графини де Ламарк. У меня самой никогда не было таких красивых ухоженных ногтей. И волосы – тоже ее. В реальности мои – совсем другого цвета.
Разумеется, в зале суда нет зеркал, и я жалею, что не попросила мэтра Доризо принести хотя бы маленькое зеркальце. То-то бы его удивила моя просьба. Хотя, возможно, и не удивила бы – наверняка, настоящая графиня – та еще модница и кокетка.
Адвокат возвращается, довольно мурлыча что-то себе под нос.
– Вам что, удалось поговорить с судьей? – изумляюсь я.
Он невозмутимо отвечает:
– Конечно! Думаю, скоро вы заметите в нём перемены.
И я в самом деле это замечаю. Когда судья снова устраивается на своем рабочем месте, я осознаю, что он смотрит на меня без прежней враждебности. Нет, он не посылает мне улыбки, но уже и не поджимает гневно губы, когда обращается в мою сторону.
– Ваша светлость, ваш муленир уже доставлен в зал суда? – довольно резко спрашивает он у герцога.
– Еще нет, ваша честь, –
