просто я тоже волнуюсь. Как он, что врачи говорят?
– Влад спит, после капельницы температура упала до нормы. Врачи пока не знают в чём дело. Пока просто наблюдаемся.
– Ну а что за судороги-то? Отчего?
– Тоже непонятно. То ли на температуру, то ли ещё что-то, я не знаю. Завтра будем разбираться, сегодня уже ночь, тут только дежурные врачи, а им, похоже, вообще ничего не надо. Спасибо хоть отельную палату нашли. Ты перевёл деньги?
– Нет, закружился. Сейчас договорим, кину. В какой вы больнице? Может, вас сразу в частную какую-то перевезти?
– Давай доживём до завтра, ладно? Надеюсь, утром всё будет понятнее. Погоди, кажется, Влад проснулся… Сейчас я…
Заминка, возня, хныканье, Сашкин голос: «это папа» на фоне, и наконец, заспанное:
– Пливет…
Дыхание застряло комом в горле. А по лицу наоборот – неудержимо расползлась улыбка.
– Привет, чемпион! Ты чего там, заболеть решил?
– Нет.
– Ну как нет, а мама говорит, вы в больнице?
– Да.
– Ну давай тогда так – ты же у нас мужик, да? Ну вот, а настоящие мужики всегда крепкие. Поэтому ты сейчас быстренько выздоравливаешь, и я дарю тебе большую такую, классную тачку, в которой ты сможешь ездить по-настоящему. Идёт?
– Да-а-а… – восторженно выдохнул он, и у меня предательски защипало глаза. Сдерживаясь, прижал к переносице кулак.
Владлен получил свою «настоящую тачку» в четыре года, на день рождения, я и до сих пор помнил его радость: затаённое от восторга дыхание, старательно высунутый язык, когда пытался вписаться в поворот за угол дома, отказы идти есть, купаться, спать, смотреть мульты… Дали бы ему волю, он бы жить в этой машинке остался!
Эта боль, наверное, никогда не пройдёт. И каждый новый этап взросления Владислава снова и снова будет резать меня по живому. Кашлянул, сбрасывая спазм с горла.
– Ну отлично! Какую хочешь? Гоночную?
– Жип!
– Не вопрос! Джип, значит, джип! Ты только давай там, не болей. Договорились?
– А ты утлом плиедешь?
Бросил взгляд на Маринку… Ещё одна моя боль болючая. Мой воздух, мой смысл. Моя нежность. Моя любовь. Как же я перед тобой виноват!
…Вот уже почти два года, стабильно раз в месяц уезжаю на два-три дня на «контроль периферийных объектов», а на самом деле – в соседнюю область, к сыну. И вся эта ситуация давно уже стала для меня хуже смерти. Иногда даже казалось, что лучше бы я действительно сдох в ту ночь, чем вот так… Но, во-первых, Маринка призналась как-то, что тогда и она бы обязательно довела начатое до конца, а во-вторых – тогда не родился бы Влад. И как бы там ни было, а эти две жизни однозначно стоили гораздо больше, чем моя изъеденная виной совесть.
– Да, приеду завтра утром. Только уговор – ты больше не болеешь, да?
В трубке долгая заминка, сопение.
– Влад,
