за процессом.
А он симпатичный… Поджарый, пропорционально сложенный, под тонкой тканью рубашки просматривается мышечный рельеф. Лицо скульптурное, даже немного кукольное.
– Леди?
– Я же сказала – плати.
– Простите, не понимаю. Вы не можете не знать, что у меня ничего нет. Что я должен сделать?
Я закатываю глаза:
– Мальчик, что ты можешь сделать, сидя в каменном гробу? У тебя есть ты сам. Если ты до сих пор не понял, цена моей помощи – полная клятва верности на крови. Видишь ли, мне пригодится ручная ящерица.
От моего простого объяснения парень очешуел.
До этого я наблюдала, как чешуйки разбегаются от переносицы к вискам и вниз по щекам, а теперь чешуя проступила разом. Она будто всплыла из-под кожи. На голове появились то ли шишки, то ли зачатки рожек. Занятно…
Я усмехаюсь.
Помимо того, что я стараюсь соответствовать репутации капризной эгоистки, пусть лучше парень злится, чем боится. И, пожалуй, я не могу не признать, что капелька садизма во мне всё-таки живёт.
Он рвано, со свистом выдыхает, шкрябает – ого, когтищи! – по камню и оставляет в стене глубокие борозды. Комендант напрягается, да и офицер непроизвольно хватается за рукоять, выглядывающую из ножен, но оружие так и не выхватывает. Парень отступает глубже в камеру, насколько это позволяет крошечное пространство. Пожалуй, даже сейчас я могу дотянуться до него рукой. А вообще шаг разумный – спрятаться, не провоцировать.
Человеческий облик парень возвращает с заметным трудом, полностью чешуя не уходит.
Я нащупываю пряжку, сколовшую накидку, и острым концом защёлки прокалываю указательный палец. Выступает капля крови. Парень принюхивается и делает шаг к решётке и на удивление ловко находит мою ладонь. Видеть в кромешном мраке он не может. Чутьё на кровь?
– Своей душой, жизнью, сутью, силой вверяю себя госпоже, отдаю свою свободу и преданность за защиту благополучия мой сестры Кэтти.
Парень почти до боли сжимает моё запястье, торопливо, боясь, что я выдерну руку, приникает к прутьям и слизывает рубиновую каплю раздвоенным змеиным языком, который тотчас становится обычным человеческим.
Парень ослабляет хватку, полностью разжимает пальцы, а плечи расправляет с видом победителя. Слепо смотрит прямо перед собой, но глаза сверкают вызовом, губы упрямо сжаты.
Я в ответ снова усмехаюсь. Прелесть, что за мальчик мне достался – сообразил вплести в клятву условие. Стоит мне нарушить обещание и отказать Кэтти в помощи, клятва тотчас утратит силу. К тому же формулировка интересная – “защита благополучия”. Я и потом не смогу бросить Кэтти на произвол судьбы, но в то же время парень поступил излишне честно, он не стал привязывать клятву непосредственно к жизни сестры, когда бы её смерть стала ключом к его освобождению, он готов служить до конца. Я чувствую, как между нами натягивается невидимая связь.
Комендант, повинуясь моему
