звон котелков, заговорщицки зашептала:
− Ах, Линна! Я так счастлива! Просто не могу молчать! Я должна обязательно всё тебе рассказать!
− Что случилось? – Олинн отодвинула пустую миску и посмотрела на сестру.
Та сияла, как только что отлитая серебряная бляха, а значит, если и случилось что-то, то, видимо, хорошее, слава Луноликой!
− Ярд Бодвар дал добро Хельду на наш брак! – торжественно прошептала Фэда. − Сказал, что как только Перешеек покроет вода и туман, он приедет к нашему отцу с брачным подношением! Ох, Линна! Я сегодня молилась полночи, чтобы отец побыстрее вернулся!
− А твоя матушка? Что сказала эйлин Гутхильда? – спросила Олинн, подумав, что мачеха явно не знает об этом, иначе ей бы ещё утром выдали тысячу заданий по подготовке замка к будущему пиру.
− Ох, что ты! Матушка, как только узнает, так сразу же запрёт меня на пять замков! И скажет, как бы чего не вышло, да от дурного глаза! Ты же знаешь, какая она суеверная! Я только тебе рассказываю, не хочу, чтобы кто-то проговорился ей. А ты меня не выдашь! Дай я тебя обниму!
Сестра обняла её в радостном порыве, и Олинн в ответ улыбнулась. От того, как сияет Фэда, ей и самой стало даже как-то теплее. Фэда, она всегда такая искренняя, так и не скажешь, что она – старшая дочь суровой Гутхильды. Уж чего-чего, а лукавства, как ни странно, в ней не было ни капли. Хотя красоту матери она унаследовала сполна. Сегодня она вся просто сияла. Золотистые волосы, перевитые серебряными бусинами, были уложены на голове как корона. В ушах – янтарные серьги, и такая же россыпь янтаря на шее. И когда смотришь на неё, кажется, что Фэда спустилась из светлых божественных чертогов, только крыльев не хватает за спиной. Не даром же её считают самой красивой девушкой от Перешейка до Серебряной бухты.
− Ладно, ладно, − улыбнулась Олинн и отстранилась, разжимая объятия, − испачкаешь своё платье, я только что из кладовых пришла, видишь, вся в муке. А свадьба? Когда ты хочешь свадьбу?
Олинн встала, отстегнула от пояса кольцо со связкой ключей и стянула огромный передник, который не успела снять, садясь за стол.
− Я думаю, на Рябиновый день, − мечтательно ответила Фэда.
Рябиновый день – лучше не придумаешь. День всех свадеб и осеннего равноденствия. И до него времени совсем немного осталось. Рябиновый день – удачное время!
Олинн и Фэда пошептались ещё немного. Вернее, Олинн слушала, а Фэда всё рассказывала о том, как же она счастлива. И Олинн стало даже немного грустно. Упорхнёт из замка Фэда, кто станет петь и играть на тальхарпе*? От кого можно будет услышать рассказы о страшном Яг Морте, или о том, как приходит на Север Бог-Олень в день осеннего равноденствия? Фэда умеет рассказывать эти истории лучше любого скальда, каждый раз приукрашивая их какими-то новыми подробностями.
− Надо и тебе жениха найти, − внезапно произнесла Фэда, как будто устыдившись своего счастья и накрывая руку Олинн своей. – А то я всё болтаю и болтаю про себя,
