заплатить, – прошептал зловещий голос, как в ужастике.
– И что, какой тариф у этого чего-нибудь? – усмехнулась, чувствуя какое-то опустошение. Слишком много всего.
– Плата проста. Каждый отдает ровно то, что готов отдать, – ответили мне насмешливо так, полупрезрительно.
Чую подвох! Возьми, Фродо, колечко, колечко не простое – золотое, а что клоном Голлума станешь – так это побочный эффект…
– А я не готова ничего отдавать непонятно за что, – разлеглась, смотря вверх. Неба не было видно. Только все тот же белесый туман. Жестковато лежать. На том берегу поприятнее. Поспать, что ли? – так что либо огласите нормальные условия, либо, пожалуй, я пойду.
– Не хочешь быть магом? Готова лишиться своего наследия, прожив жизнь жалкого человека? – В совершенно точном мужском басе с гундящими нотками проскользнуло удивление.
– Ну, пожить, конечно, лет так до восьмисот и больше не откажусь, – вынуждена была согласиться, – в остальном люди совсем не жалкие! Они могут быть жестокими, алчными монстрами, равнодушными и жадными, могут быть добрыми, милосердными и внимательными, готовыми отдать свою жизнь за своих близких или за идею. Они какие угодно – но только не жалкие!
– Интересная позиция, – мужик помолчал. Растерялся, наверное, – а как же любовь, дева? Если без этой силы тебе никогда не увидеть в жизни любви – и тогда ты от неё откажешься? – Вкрадчиво вопрошает. Сладко поет.
– И где гарантии, что ты не лжешь? Я даже не знаю, кто ты, – признаюсь, сердце екнуло. Может, потому, что вспомнила маму с бабушкой. Как-то нам всем не везло…
Знаю, что у мамы точно были романы, но они ничем не заканчивались. Ничем хорошим. Жизнь же бабули была закрыта на семь замков. Может, у них тоже спала какая-нибудь сила?
– Никаких гарантий. Никаких объяснений. Но либо ты примешь силу – либо навсегда растворишься в небытие. Отсюда не возвращаются “пустыми”, – жутковато и спокойно ответили мне. – Что, этого тебе тоже не сказали?
А можно я кого-нибудь придушу? Самую малость, ласково и аккуратно. Как же я не люблю вот такое… когда манипулируют, угрожают, ставят перед выбором, которого нет. Никогда в жизни не велась на подобное. Всегда поступала так, как подсказывало мне что-то внутри – уж не знаю – сердце ли, душа или вовсе печенка.
– Сам-то чего предложишь? Думаю, просто так ты меня тоже “растворить” не сможешь, – ответила, не показывая свою панику.
– Полукровка, – процедили раздраженно в ответ.
Такое ощущение, что призрак неведомого мужика очень хотел ухватить большой призрачный топор.
– Так что будем делать? – спросила как можно спокойнее.
“Беги! Беги вперед, а потом резко влево… там грот… И не оглядывайся!”
Чужой голос оказался настолько внезапным, что я чуть не поскользнулась, вставая.
– Ты что-то сказал? – Подозрительно посмотрела в сторону “призрака”.
Но нет, голос был точно не его.
