хватает с камина кожаную папку. Вырывает оттуда бумаги.
– Ты знаешь, что это, моя дорогая? – трясет ими в воздухе. – Это извещение твоего неприкаянного папеньки о том, что как только тебе исполнится восемнадцать, он прекращает выплачивать те копейки, что шлет и продает Дагерам этот дом! Ты задумывалась откуда на это все деньги? На твоего тренера, школы твои, поездки, врачей мастер-классы в Лондоне, Праге, Токио?! Хоть приблизительно представляешь цену всему этому?!
Нет. Я не представляю.
– От тебя же не требуется ничего, кроме результатов! Мы скоро останемся на улице! А впереди у тебя – шанс взять золото и щедрую премию! И где ты будешь завтра, если не сделаешь этого, а?!
Шокированно смотрю на шелестящие бумаги. Я столько лет впахивала и, в результате, у меня ничего нет? Зачем тогда?…
– Ты будешь на улице! Нищей, никчёмной, никому не нужной!
– Где мои деньги?… – хватаясь за горло шепчу я.
– Их нет! Они все потрачены! Надо пахать, дорогая моя! – язвительно. – До восемнадцати у тебя только один шанс. Давай! Хватит жрать! Хватит таскаться! Работай!
Швыряет бумаги мне в лицо. Закрывая глаза, чувствую как они шоркаются по моей коже.
– Белла Арнольдовна будет приезжать к тебе в школу после уроков, – тон становится спокойный и холодный. – Вам выделят зал для тренировок. Надеюсь, у тебя хватит мозгов в твоей крошечной милой головке расставить приоритеты ПРАВИЛЬНО! – рявкает она напоследок.
Поправляет манерно прическу.
Обессиленно сдергиваю с дивана плед, выхожу на улицу. Накинув на плечи, ухожу на задний двор. Там пожарная стальная лестница. Поднявшись на пролëт, укутываюсь и сажусь. Прижимаюсь горящей щекой к перилам.
Завтра мама уедет на неделю решать вопросы с моей дисквалификацией. Она мой агент до совершеннолетия. А я отправляюсь в интернат, пока она решает все эти вопросы.
– Доброе утро!
Поднимаю заплаканные глаза. Дед Дагера в длинном халате с кружкой в руке.
– Здравствуйте, Марк Давидович.
– Не сидели бы Вы, юная барышня, на холодном. Вам еще детей рожать.
– Мне, Марк Давидович, это непринципиально. Боюсь, материнство мне не грозит, – зачем-то откровенничаю я.
Марк Давидович приятный старичок.
– Глупости. Бог даст, дети будут.
– Бог мне уже дал маму, – куксюсь я.
– А что это у Вас, Диночка, с лицом? – приглядывается тревожно внимательнее.
– Что? – смущаюсь.
Отводит взгляд, поджимая губы. Тут же догадываюсь – что у меня с лицом.
– Ерунда! –улыбаюсь я. – Это карма. Нечаянно разбила лицо одному человеку. Вселенная шмякнула мне в ответ.
Мы неловко молчим.
– Марк Давидович, а Вы покупаете наш дом? – решаюсь я на вопрос, мама могла и соврать.
Пожимает плечами.
– Я уже купил его, деточка. Но еще некоторое время он будет в аренде у вас. Только пусть это будет нашим с тобой секретом. Этот
