сестренка. Интересно, когда его ремень начнет свистеть в воздухе, ты тоже будешь хохотать, как умолишенная?
– Эй, Энни, не слушай его, – заметив, как тут же напряглась подруга, Хилдер схватила ее за руку, желая поддержать. Затем спрыгнула с перекладины вслед за Хинриком и подбежала к нему, дергая за плечо и разворачивая в свою сторону. Ее щеки горели, а внутри все кипело. Детская влюбленность в мальчишку сейчас уступила место негодованию и разочарованию.
– Такой большой, сильный, отважный, – стараясь звучать уверенно, обратилась она к Хинрику, – как ты можешь спокойно смотреть на то, как Ларус измывается над твоей сестрой, и мало того, что не останавливаешь его, так еще и наслаждаешься этим? Ты чудовище, Хинрик! Самое настоящее!
Было видно, что слова давались девчонке с трудом, но промолчать она не могла. Хинрик всегда был грубым и скупым на эмоции, но никогда раньше Хилдер не замечала в нем жестокости. Такой, как сейчас.
– Осмелевшая Хилдер – это что-то новенькое! – ухмыльнулся парень, а затем вновь бросил беглый взгляд на сестру.– На твоем месте я бы поторопился!
Грубо оттолкнув от себя Хил, как ни в чем не бывало, он продолжил свой путь. Энн с поникшим видом поспешила следом.
– Прогуляемся?– предложил Ларус, встретив Энн у крыльца.
Как ни странно, но в его голосе девушка не заметила ни злости, ни агрессии. Скорее он казался усталым и серьезным.
Не дожидаясь ответа дочери, Ларус спустился и неспешно пошел в сторону заброшенной часовни. Само собой, Энн отправилась следом.
– Пап, я хотела извиниться за вчерашнее, – нагнав отца, решила первой нарушить молчание. В конце концов, она действительно поступила некрасиво.– Я не хотела подслушивать, честно, просто вы были так сосредоточены на своем, что побоялась вас отвлекать.
Энни отлично понимала, что если Ларус решил ее проучить, то никакие ее оправдания не смогут его остановить. Но не попробовать не могла.
– Я рад, что ты осознаешь, насколько отвратительно поступила, и надеюсь впредь такое не повторится.
Девушка мысленно уже приготовилась выслушивать слова отца о молитвах к Богу и о том, чтобы тот смягчил наказание, но Ларус молчал, размеренными и широкими шагами приближаясь к часовне.
Заброшенное здание не было сильно старым или до безобразия разрушенным, но вот уже лет двадцать им никто не пользовался. Старики, как правило, избегали разговоров об этом месте, считая его проклятым, а детям с детства внушали, что именно здесь проходит граница, дальше которой заходить не стоит.
– Куда мы идем?– поинтересовалась Энн, не совсем понимая поведение отца.
– К обрыву, – как в порядке вещей, ответил Ларус.– Я хочу кое-что тебе рассказать.
– Что именно?– уточнила девчонка, затрачивая не мало усилий, чтобы не отставать от отца.
Но мужчина вновь
