style="font-size:15px;"> – Мне не приходить? – округляю глаза в притворном возмущении.
– Ни в коем случае. Без твоих визитов я работать не смогу.
И что он имеет в виду? И почему у меня от этих простых слов горят щеки, а руки начинают подрагивать?
– Ольчик, у нашего Данилы днюха, мы тут подарок ему готовим. Поможешь?
– Конечно, а что надо?
– Слушай, а давай ты споешь ему “Happy birthday”, а? Но не просто так, а как Мэрилин Монро для Кеннеди пела. Он точно заценит…
Он сам им об этом сказал? А зачем? И я бы спела, но боюсь, что голос дрогнет. И что шутки не получится. А получится слишком откровенное “трахни-меня-немедленно” мурлыканье мартовской кошки. Так что лучше не петь.
– Ты опять работаешь в выходной, Рыжик? Стив тебя совсем загонял, нельзя же так, – качает он головой и открывает заднюю дверь служебного автомобиля. – Садись, подкинем домой.
И я сажусь, а он садится рядом, бросив водителю коротко:
– Сперва завезем Олю, потом вернемся в центральный.
И всю дорогу мы молчим. Молчим, но сидим, практически соприкасаясь бедрами. И в местах соприкосновения моя кожа под слоями одежды горит и плавится, а легкие настолько забиты его запахом, его ароматом, что еще чуть-чуть, и я захлебнусь, утону и, плюнув на водителя и чертово кольцо, перекину ногу на его бедро, оседлаю и вопьюсь в губы голодным поцелуем. Мне иногда приходит в голову, что я не трахнуть его хочу, а сожрать. Вот впиться в шею зубами, сцепить челюсти и утробно рычать окружающим: “Это. Моя. Добыча!”
Довезя до дома, Данил обязательно выходит из машины, помогает выйти мне, даже если я в джинсах и ботинках, и с улыбкой прощается:
– Пока, Рыжик. Береги себя.
А я дохожу до квартиры, сдираю с себя одежду и помогаю себе в горячем душе получить столь необходимую и желанную телу разрядку. Пока ощущение его прикосновений свежи в памяти, а аромат не выветрился из легких окончательно.
Вот на него стоИт. Да. А на других нет.
Короче, я все же умудряюсь каким-то образом напиться в этот вечер.
“Хочу, чтоб именно ты меня целовал,
Па-дидили-дидили-дидили-дам
Пу-буп-пи-ду!”
Меня слегка пошатывает. Самую малость. Но я прекрасно соображаю. Все-все. И мне все совершенно ясно и понятно. Да. И даже язык не заплетается на пу-буп-пи-ду. И ключом я прекрасно попаду в замок сама. Да. И не надо мне помо…
– Ой, а ты что тут делаешь?
– Да смотрю, девушка идет красивая. Одна. Дай, думаю, провожу ее. А то до дома девушка одна не дойдет.
– И прекрасно я домой девушкой дошла. И ничего со мной… Ой, уронила.
– Стой уже. Сам подниму.
Он поднимает выпавшие из моих рук ключи и открывает дверь так, словно делает это постоянно.
И почему-то в этот момент ноги вдруг решают, что можно расслабиться и дальше никуда не идти. А зачем? Если можно попроситься на ручки?
– Рыж, погоди. Постой
