Жизнь чересчур круто наказала Вику за содеянное, но мне ничуть не жаль её.
– Новую работу? – переспрашивает бывшая, словно оглохла. – У тебя совести совсем нет?
– Совести? И это ты будешь говорить мне о совести?
Становится смешно, но я сдерживаюсь. Бреду к своему столу, плюхаюсь в кресло и закидываю обе ноги на столешницу.
– Ты слишком несправедлив, Саша… Думаешь, что обзавелся деньгами, спрятался за чужой фамилией и сможешь отмыть все свои грешки?
Мне становится смешно.
– Сменил фамилию? Ты чересчур высокого мнения о себе, если думаешь, что я стал бы прятаться за чужой фамилией. Я не собираюсь просиживать здесь штаны, поэтому в скором времени это место займёт директор, а я буду управлять всем на расстоянии.
– Ты не можешь лишить меня работы! – всхлипывает Вика и скрещивает руки на груди, отчего бумаги вываливаются и рассыпаются по полу.
– Ты даже документы сдать нормально не можешь, на кой чёрт мне держать тебя здесь? – фыркаю я.
Вика присаживается на корточки и трясущимися руками начинает собирать рассыпанные по всему полу бумаги, а я очерчиваю взглядом идеальные изгибы её тела. Кажется, она похудела, но все приятные округлости остались при ней. Когда-то я был без ума от её фигуры, от её близости. Вспоминаю, как не мог надышаться ароматом её кожи, как любил, а потом сгибался пополам от боли, которую она причинила мне, снова и снова прокручивая перед глазами момент предательства.
– Если ты решил уволить меня, я подам на алименты, – решительно заявляет Вика, бросает документы на столешницу и смотрит на меня разъярённым взглядом. – Ты заплатишь за всё, что сделал со мной и маленькой Варей.
– Рискни, если сможешь доказать, что этот ребёнок мой, а не плод твоих больных утех.
Вика широко распахивает глаза от удивления, хлопает ресничками, внимательно глядя на меня, словно не поняла, о чём идёт речь. Она отшатывается, точно получила пощёчину… правда оказалась чересчур больной? Не думала, что мне станет известна правда?
Я не хотел тыкать её носом в эту проклятую измену, но вижу, что другого выхода у меня нет. Все девять месяцев я надеялся, что это мой ребёнок, представлял, каким отцом я стану, а потом получил результаты ДНК… Я готов был простить ей измену ради малыша, но даже он не мой… Губы растягиваются в хищной улыбке.
– Я всегда была верна тебе, – с обидой заявляет Вика. – А ты сбежал, как последний трус, столкнувшись с опасностью лицом к лицу.
Она разворачивается и быстро покидает мой кабинет, оставляя шлейф своей дешманской парфюмерии, который проникает в самую душу, затрагивая что-то чересчур болезненное, снова уничтожающее меня изнутри.
Вот и поговорили…
Понимаю в эту секунду, что так и не успел высказать всё, что так сильно кипело на душе. С грозным рыком сметаю все бумаги со стола и поднимаюсь из-за него, желая поехать в бар и
