зачётнее. Даша никогда не входила в список школьных красавиц. Если она и упоминалась в разговорах одноклассников, то даже не по имени, а по кличке «Анарексичка» или «Плоскодонка» и все сразу понимали о ком речь. Самое вежливое из прозвищ – «Вешалка», и то, со временем приобрело двоякое значение, хотя я точно знал, – всё что о ней сочиняют, лишь слухи. Самое паршивое, что такие слухи невозможно сдержать.
Низенькая, хрупкая, метр шестьдесят с кепкой, – она нравилась мне такой какая есть просто потому, что это была Даша. Я не мог себе это объяснить. Её хрупкость лишь усиливает желание быть рядом, защитить.
Вчера, когда Даша зашла ко мне в комнату, мне действительно хотелось поцеловать девушку. Я впервые почувствовал такое волнующее чувство от близости с девушкой. Оно затягивало, обволакивая и поглощая остатки разума, и я сам не понял, что стою непозволительно близко к ней.
Если бы не мама, то, наверное, я бы не остановился, поцеловал… или хотя бы прижал это хрупкое милое создание к себе.
Это же было бы нормально, – обнять, прижать к себе, показать, что никому не отдам? Не пугать словами, а постепенно дать почувствовать, как она мне важна. Подготовить почву для признания. Ведь пусть не сейчас, то в будущем мы поженимся обязательно.
– Сын, ты меня слышишь? – тормошит за руку мама, видимо, не дозвавшись голосом.
– А, да… То есть, нет. Задумался.
– Не замечала за тобой особой мечтательности. О Даше?
В ответ, не открывая рта, я выдал утробный знак согласия, типа «Угу». Мама права. Действительно. Думать я стал чаще и дольше. А сейчас и вовсе, оказывается, завис. Наверное, это и есть взросление.
– С признанием советую не затягивать. – огорашивает меня мама. – Мало ли. Даша мнительная. Надумает чего-нибудь и откажется от тебя.
– Не ожидал от тебя такое слышать. А как же насчёт твоих советов держать девочек от себя на расстоянии? – настораживаюсь, чуя подвох. Мама, конечно, у меня замечательная, но в свою сторону палку согнуть умеет, причём играючи. И не заметишь.
– Ты же вчера слышал Даше нелегко. Ты уедешь учиться, а она, возможно, останется и начнёт работать.
– Я ей не позволю! – возмущаюсь. Ведь сама знает, зачем такое говорит!
– Это не тебе решать, а ей. Не думай, что она побежит за тобой, сверкая пятками. К тому же тебе ещё нет и восемнадцати, чтобы иметь право принимать подобные решения или пытаться взять за кого-то ответственность.
– Но помочь-то я ей могу. – не понимаю, куда она эту палку всё-таки клонит, но клонит однозначно.
– Можешь. Если тебе действительно дорогая эта девочка, пока ты учишься, можешь поддерживать с ней связь. Ты же уезжаешь не навсегда, а будешь приезжать сюда на каникулы.
– А как же жить вместе? В квартире?! – вроде Мама только что была не против?
– Поверь маме, это не лучший вариант.
– Но он возможен?
– Только в случае,
