подбодрила его я, и он, словно услышав, отбросил книгу и подошел ко мне, в два шага преодолев разделяющее нас расстояние. Однако вместо того, чтобы нависнуть надо мной и наорать, он вдруг обошёл меня сзади и сел со спины, перехватив мои занесённые над струнам руки.
– Ты всё делаешь неправильно, – неожиданно мягко произнес он и, отпустив мои руки, взял первый звук, нежный и чистый. – Теперь ты попробуй.
Неуютно поёжившись от того, что он сидел слишком близко, я ущипнула струну, чуть не вырвав её, и сама поморщилась от того, какой ужасный она издала звук.
Фэн Хай и тут не рассердился, а принялся терпеливо и спокойно объяснять мне, как нужно держать руку. Я слегка растерялась – если бы он злился, то было бы проще выводить его, а как можно намеренно доводить того, кто искренне пытается помочь? Тут заклинатель взял мои руки в свои и принялся щипать струны прямо моими пальцами, доведённый до отчаяния моей бездарностью. Сжавшись в комок, я наблюдала, как наши кисти, словно склеенные, плавно взмыли и опустились над струнами, от его кожи исходило легкое покалывание – стихия воздуха вырывалась наружу, еле сдерживаемая его телесной оболочкой, а от его одежды пахло морозом. Дзинь! Пространство прорезал чистый, одинокий звук.
Замерев, я повернула голову к Фэн Хаю и тут же отвернулась, обнаружив, что он придвинулся слишком близко.
– Играй нормально, – произнёс он мне на ухо и поднялся, бросив мою руку. – Я же вижу, что ты умеешь играть – руки ты держишь правильно. Если хочешь довести меня, чтобы я тебя выгнал, то придумай что-нибудь другое, а хороший инструмент не ломай, пожалуйста.
Завершив фразу с неожиданным раздражением, он круто развернулся и вышел из комнаты, а я осталась в растерянности смотреть на дверь. И что это было? То он спокоен и его ничем не выведешь, то вдруг раздражается, когда у меня уже получился нормальный звук! И не умею я играть, откуда?
Я попробовала взять звук ещё раз – один резкий, а второй – дребезжащий, рвущий сердце, и, к удивлению, они вышли так, как я их и задумывала. Зачехлив гуцинь, я убрала его подальше – никогда на нём не играла, не училась, и не стоит начинать, наверное.
Утром Фэн Хай говорил, что собирается меня «погонять», что бы это ни значило, однако он ушёл, ничего не сказав, и в час Обезьяны[18] я вышла из комнаты и торопливо двинулась к тренировочной площадке, где у нас было занятие с мастером Фэн Хаосюанем. Лучше пусть он меня погоняет.
Однако сегодня мне явно не везло – в начале урока на площадку вышел Фэн Хай в сопровождении двоих парней, одного – верткого и подвижного, с цепким взглядом человека, который всё подмечает, и второго – крупного, как гора, с перевитыми мышцами руками, выглядывающими из подвязанных тесёмкой рукавов, и хмурым выражением лица. Поприветствовав мастера, они попросили разрешения присоединиться к тренировке.
– Ваша забота о подрастающем поколении похвальна, молодые люди, – с энтузиазмом покивал мастер Фэн Хаосюань. – Поблагодарите своих шисюнов, адепты! Вот это – старший ученик
15:00–17:00 часов.
