не то встанет – сам тебя убьет!» Иван-царевич вскочил, поймал птичку, оторвал ей правое крыло, выбросил ее из шатра и опять лег на то же место. Вслед за тем прилетает третья птичка, вьется у изголовья и говорит: «Встаньпробудись, Белый Полянин, и предай злой смерти брата моего Ивана-царевича; не то он встанет да тебя убьет!» Иван-царевич вскочил, изловил ту птичку и оторвал ей клюв; птичку выбросил вон, а сам лег и крепко заснул.
Пришла пора – пробудился Белый Полянин, смотрит – рядом с ним незнамо какой богатырь лежит; схватился за острый меч и хотел было предать его злой смерти, да удержался вовремя:
«Нет, – думает, – он наехал на меня на сонного, a меча не хотел кровавить; не честь – не хвала и мне, доброму молодцу, загубить его!
Сонный – что мертвый! Лучше разбужу его».
Разбудил Ивана-царевича и спрашивает:
«Добрый ли, худой ли человек? Говори: как тебя по имени зовут и зачем сюда заехал?» – «Зовут меня Иваном-царевичем, а приехал на тебя посмотреть, твоей силы попытать». – «Больно смел ты, царевич! Без спросу в шатер вошел, без докладу выспался, можно тебя за то смерти предать!» – «Эх, Белый Полянин! Не перескочил через ров, да хвастаешься; подожди, может, споткнешься! У тебя две руки, да и меня мать не с одной родила».
Сели они на своих богатырских коней, съехались и ударились, да так сильно, что их копья вдребезги разлетелись, а добрые кони на колени попадали. Иван-царевич вышиб из седла Белого Полянина и занес над ним острый меч.
Взмолился ему Белый Полянин: «Не дай мне смерти, дай мне живот! Назовусь твоим меньшим братом, вместо отца почитать буду».
Иван-царевич взял его за руку, поднял с земли, поцеловал в уста и назвал своим меньшим братом: «Слышал я, брат, что ты тридцать лет с бабой-ягою, золотой ногою, воюешь, за что у вас война?» – «Есть у нее дочь-красавица, хочу добыть да жениться». – «Ну, – сказал царевич, – коли дружбу водить, так в беде помогать!
Поедем воевать вместе».
Сели на коней, выехали в чистое поле; баба-яга, золотая нога, выставила рать-силу несметную.
То не ясные соколы налетают на стадо голубиное, напускаются сильно могучие богатыри на войско вражее! Не столько мечами рубят, сколько конями топчут; прирубили, притоптали целые тысячи. Баба-яга наутек бросилась, а Иван-Царевич за ней вдогонку.
Совсем было нагонять стал – как вдруг прибежала она к глубокой пропасти, подняла чугунную доску и скрылась под землею. Иван-царевич и Белый Полянин накупили быков многое множество, начали их бить, кожи сымать да ремни резать; из тех ремней канат свили, да такой длинный, что один конец здесь, а другой на тот свет достанет. Говорит царевич Белому Полянину: «Опускай меня скорей в пропасть, да назад каната не вытаскивай, а жди: как я за канат дерну, тогда и тащи!» Белый Полянин опустил его в пропасть на самое дно. Иван-царевич осмотрелся кругом и пошел искать бабу-ягу.
Шел-шел, смотрит – за решеткой портные сидят. «Что вы
