style="font-size:15px;"> Ну куда ты лезешь со своей жизнью на широкую ногу?
Девахе суп нужен был пожирнее, понаваристей, а ты ей краба суешь, да китайские палочки кладешь вместо столовых приборов.
Опомнившись, выдвигаю ящик кухонного гарнитура, откуда достаю вилку.
– Ешь, пока не заветрилось, – кладу прибор на стол рядом с ней. – Будем считать, что у нас сегодня праздник!
– И какой же у нас сегодня праздник? – поднимает голову на меня и пушистыми ресницами трепещет так быстро.
Хмурюсь вдруг.
Уж больно она разговорчива. Этот факт стал меня несколько напрягать.
Не люблю, когда разговаривают не по существу. А к, так называемому, существу мы сможем подобраться только, когда она вдоволь насытится.
Не хочется портить ей аппетит этим "существом".
– День, когда твоя жизнь изменится к лучшему, – отвечаю я, подавляя внутреннее раздражение.
– А ваша тоже изменится?
– И моя тоже. Ешь! – на сей раз приказываю и только тогда Света замолкает и принимается за еду.
Чтобы не стоять над душой, я отхожу к кухонному островку и оттуда наблюдаю за тем, как Света трескает за обе щеки.
Аппетит у нее зверский. Такой только у нее и у Хеннесси.
Со временем начинаю задаваться вопросом, как в такую маленькую столько всего вмещается.
Выглядит она чуть диковатой, но при всем при этом ест довольно аккуратно.
К слову, к вилке она так и не притронулась.
Зачем ей вилка, если Света умело пользуется китайскими палочками, отправляя в рот огромные куски риса, начиненные всякой ерундой.
Морщусь. Ненавижу суши. А она же уплетает за милую душу и еще забавно причмокивает при этом.
Закончив с японской кухней, Света приступает к разделыванию дальневосточного краба. Глотает огромные куски натурального мяса, мычит. Пальцы свои облизывает и глаза прикрывает, словно испытала запретное удовольствие.
Неплохо. Такой реакции на крабовое мясо я прежде еще не видел.
Света ставит финальную точку трапезы на тарталетке с икрой.
Она принюхивается к ней, высовывает кончик языка. Стрельнув своими глазами в меня, соблазнительно слизывает икринки с верхушки. Держит во рту, рассасывает зерна.
И подобным образом она проделывает с каждой: лижет, держит во рту, рассасывает. Взглядом меня находит. Лижет, держит, рассасывает…
В области груди запершило. Оттуда зверь наружу просится. Тот, что обычно привык брать без спроса и ни о чем не сожалеть. Снова брать, утолять свой голод и не думать ни о чем.
Ох уж, этот язычок… Да я бы его…
Фантазия моя включает боеспособный режим и пририсовывает к ее розоватому языку то, чего на самом деле нет.
Нет и быть не может.
Не в этом доме. Не с ней…
Да закажи ты себе уже бабу!
Тем не менее все мое нутро
