сыночку на это было начхать… Каждый светский раут заканчивался для меня безобразной сценой ревности, и далеко не всегда под рукой оказывалась швабра или сковорода, чтобы отмахнуться от резкого тычка в плечо или в грудь.
– Ника? – Эд заметил, что я зависла, и легонько тронул за локоть.
– Да, уже делаю, – захотелось даже поблагодарить Скворцова за то, что он вернул меня в реальность.
Я быстро включила конфорку, выложила на сухую сковородку пару кусков хлеба. Пока они подсушивались и подрумянивались, поставила вариться сосиски.
Из ванной вернулся Тимофей.
– Что тут у вас? – поинтересовался спокойно и дружелюбно.
– Судя по запаху, омлет, – непринужденно отозвался Эдуард, усаживаясь за стол. – Я угадал, Ника?
– Да. С овощами и сыром. – Я придвинула своему хозяину одну тарелку, вторую, которую готовила для себя, поставила перед Тимофеем.
И нечаянно заметила, как он смотрит на старшего брата, который как раз пытался нащупать вилку и нож. Стиснутые до белизны губы. Скорбно опущенные уголки рта. Горестная складка между бровей. Все выдавало его боль – настоящую, неподдельную. Он даже дернул было рукой, будто собирался помочь Эду, но тут же остановился. Схватился голой рукой за гренок, сунул его в рот.
«Да-да. Помолчи хоть немного!» – я мысленно одобрила его решение жевать, а не говорить. Слила кипяток из кастрюльки с сосисками. Выложила себе на тарелку и дополнила парой свежих помидоров.
– Готово? – заметил Эд. – Тогда давай присаживайся. – Он, не вставая, отодвинул для меня третий стул.
Тимофей от комментариев снова воздержался. Только кивнул, когда я пожелала всем приятного аппетита. Перестав кривляться и строить из себя то прожженного ловеласа, то рубаху-парня, Тим сразу стал тем, кем и был: усталым после суток, не выспавшимся молодым мужчиной, которого всерьез беспокоило состояние старшего брата.
Он с удовольствием умял и омлет, и гренки, и поданный на десерт кусок шарлотки.
– Ты хорошо готовишь, Ника, – не поскупился на похвалу. – Скажи, Эд? У нас даже мама Вика такой пирог с яблоками печь не умеет!
– Да. Прекрасный завтрак. Спасибо, Вероника. – В пику брату голос Эдуарда прозвучал суховато. Мой хозяин отчего-то недовольно хмурился. – Прибирай со стола и иди переоденься. В школу лучше приехать пораньше.
– Ага. Намекаешь, чтобы я тут сильно не засиживался, – усмехнулся Тимофей. – Ладно, выйдем вместе. А пока пошли, что ли, на диван, чтобы у Ники под ногами не путаться.
Мужчины пересели. Я начала быстро составлять тарелки и чашки в посудомойку. Краем уха услышала вопрос Тима:
– Что со зрением? Может, съездим завтра-послезавтра, проверим поля и глазное дно?
– Хочешь, чтобы мне сказали, что скотома выросла, а поля еще больше сузились? Думаешь, мне от этого станет легче? – Эдуард не смотрел на брата.
Его голова была повернута так, будто он усиленно всматривается в экран висящего на стене н�
