голый, – с невинным видом предложил я.
– Я могу сходить и так, – отрезал он, складывая руки на груди.
Я же никак не мог понять, какой у Димы характер. Большую часть времени он вел себя как размазня, но, вот же, иногда в самый неожиданный момент показывал зубки. Почему-то мне это нравилось, хотя должно было раздражать.
– Меня, – он подчеркнул голосом это слово, – ничего не смущает в старых джинсах и растянутой футболке. Это вам сидеть рядом со мной. Если устраивает, то не стану вас больше отвлекать.
Я держался до последнего, но все-таки рассмеялся над пафосностью этой речи.
– Постой, Дим, – фыркнул я. – Размер у нас разный, но давай все-таки посмотрим, что можно сделать.
Какое-то время мы перебирали брендовые шмотки в моем шкафу. Дима был вынужден стоять ко мне очень близко, и я чувствовал его запах. Мужской, но в тоже время мягкий, а не резкий. Хотелось притянуть его к себе и поцеловать. Вот к чему все это сопротивление? Ему же все понравилось тогда.
– Вот неплохая футболка, – сказал я, протягивая ему темно-зеленую, – и вот, – добавил я черную.
– Максим Константинович, – тихо спросил он, не глядя мне в глаза, – зачем вы так делаете? Я же с Алисой. Она вам не чужой человек. Вы сделаете ей больно, если получите свое. Просто представьте.
Конечно, определенный смысл в словах Димы был, спорить глупо.
– Что же, – вздохнул я, – тогда скажи мне, что любишь ее.
– Что?
– Скажи, что любишь Алису, и я от тебя отстану.
– Вот так просто?
– Да. Раз просто, то тем более скажи.
– Я… Я… – Дима наконец-то поднял на меня взгляд, а затем выдернул футболки из моих рук, и попятился к двери. – Не ваши дело, что я чувствую! – заявил он и вышел, громко хлопнув дверью.
Я уставился на полки так, будто там должен был появиться ответ на вопрос, откуда такой искренний мальчик, вообще, взялся. Искренний и дурной.
Глава 8
– Что ты подаришь моему отцу? – спросила Лиса, сидя на кровати и болтая ногой.
Я аж вздрогнул от этого вопроса. Во-первых, я сразу представил, что мне ответил бы Максим Константинович, если бы я поинтересовался его виш-листом. Во-вторых, дело в том, что у меня не было никакого подарка для отца Алисы, хотя я с самого начала знал, что едем мы вместе. Видимо, все мое смятение отразилось на лице, потому что Лиса недовольно передернула плечами.
– Дим, ты иногда ведешь себя так, будто тебя в диком лесу растили.
– Нет, в малогабаритной двушке, – огрызнулся я. – Что, по-твоему, я должен подарить ему? У твоего отца все есть.
Глупо было отрицать, что я злился оттого, что чувствовал себя виноватым. Скорее перед Алисой, чем перед Максимом Константиновичем. Между делом я задавался вопросом, стоит ли мне называть его по имени-отчеству. Спрашивать у него было опасно. Не сомневаюсь, что он был не против небольшой фамильярности. Но даже
