ты, Елагин! Как есть маньяк! Где это ты наловчился так ловко раздевать женщин, а?
– В темном переулке, когда маньячу по ночам, –страшным замогильным голосом ответил он, прикусывая ее шею. – Когда уставшие граждане крепко спят, мы, чикатилки, выходим на кровавую охоту. И бледная луна вздрагивает от нашего сатанинского смеха. О-хо-хо!
–Мамочки! Перестань, ненормальный, я же боюсь! – взвизгнула Диана, прижимаясь к нему всем телом.
Если бы он тогда знал, что она больше никогда не вернется в их маленькую уютную квартирку. Он бы, как старый пес, лег у порога и никуда бы ее не отпустил. Он бы разбил все часы в доме, чтобы она не знала, когда день сменяет ночь. А если бы она даже спросила, он ответил бы, как барон Мюнхгаузен:
–Сейчас шесть часов дня. Спи любимая, спи!
Если бы… всегда оно, проклятое. Если ад существует, то на его воротах написано: "Если бы ты знал ".
–Ваня, с тобой все в порядке? –тревожно спросил Нисим.
Айболит вынырнул из омута памяти и электрического поля в тысячу киловатт, которое накрыло их с Машей.
–Извините, Нисим Ирганович, –Айболит быстро помог Маше надеть жакет и поспешно отошел к компьютеру. –Ночью не спал. У пациентки были очень тяжёлые роды.
–А ты чего? –обратился Нисим к Маше. –У тебя тоже роды? В коридор иди, чего здесь уши греешь? Не видишь, что у нас мужской разговор?
–Извини, папа, –пробормотала Маша и поспешно вышла в коридор.
–Я хочу, чтобы ты ее полностью сопровождал во время всего этого… эээ… процесса в Израиле. Ну как, согласен? – Нисим придвинул стул к Айболита и уселся, решительно положив обе ладони на стол.
– Я другого не понимаю: почему не провести всю процедуру в Москве в моей клинике? –Айболит открыл медицинскую карту Маши и принялся ее заполнять. –Зачем тащить нас всех в Израиль?
– Потому что так удобнее и лучше, – отец потер нос.
Ну точно врет! Люди, когда лгут, часто трут нос. Что-то он не договаривает, старый лис. Но из него же и каленым железом не вытащишь. Нечего и пытаться. Тут и не поймёшь, чего в нем больше: еврейской скрытности или кавказской осторожности?
–Помогу чем смогу, –кивнул Айболит.
– И еще… ты приглашен на помолвку моей дочки Маши послезавтра, –Нисим встал и застегнул длинную черную кожаную куртку. – Адрес ресторана я тебе сброшу на телефон.
– Постараюсь быть, Нисим Ирганович.
– Нет, не постараешься, сынок, а будешь, –Нисим положил ему руку на плечо и наклонился, заглядывая в глаза. – Ты – член семьи. Уважение. Ты помнишь это, да? Хотур, сынок, хотур!
Как такое забыть? Хотур. Уважение. У них в Нальчике, из которого они прибыли в Москву, да и на всем Кавказе, отсутствие этого самого уважения становилось причиной кровопролитных войн, которые длились десятилетиями. А иногда и веками.
– Я приду, –кивнул Айболит.
–Слушай,
