поселке Николая Сергеевича Изморова он видел любительские матчи. Там играли давно знакомые волки, приятели, которые нисколько не пытались повредить друг другу. Здесь же борьба идет в серьез. Предстоит битва за суперкубок. Мечта обладать им лежит в сердце футболистов, поэтому они бьют по мячу, бьют соперников, бьют своих – непреднамеренно, но порой очень сильно. После матча мисс Гильфо пригласила Аркадия к профессору. У него есть целая сеть лабораторий – самая крупная расположена в степи и в горах, где Аркадий уже был. Но есть и более мелкие отделения. Люченца запрыгала и заговорила: «Завтра, завтра!»
Аркадий сообщил в МИД, что намечена встреча с профессором.
– Какой пронырливый волк! Смотрите – только месяц прошел, а он уже и тут, и там. И везде с успехом! Хищник знал, кого посылать. Впрочем, все предводители Кралепора хищники.
– А он?
– Очень деловой парень!
– Но мы обеспечим эскорт мистеру Нескутаеву?
– Это просто необходимо.
Лимузин в сопровождении нескольких машин несколько часов ехал мимо степей, тропических лесов и гор и остановился возле полупрозрачного забора. Там был пропускной пункт, как в армейской части. Внутрь пустили только Аркадия. Через забор можно было видеть разные клумбы и деревца, характерные для загородного участка. Аркадия очень вежливо попросили идти по указателям. Территория была похожа на парк, только без посетителей. Аркадий даже не заметил технических служб. Но они точно есть, кто-то ведь должен ухаживать за всем, что есть. Аркадий увидел изящные дома с портиками, а также небольшие павильоны. Гильфо высунулась из окна и закричала:
– Сюда-сюда-сюда! Мистер Арчи!
Определенно здесь есть сотрудники, но им всем велели спрятаться. Аркадий пересек портик.
Профессор Гильфо – приземистый, очень немолодой господин. Его лицо и стиль движений указывали на то, что иногда ему приходиться страдать от хронических заболеваний. Но во время бесед его лицо преображалось, и он готов был прыгать как приятели Люченцы. Гильфо сразу же заговорил об астрономии и был очень доволен тем, что Аркадий осведомлен в этой области. В его манере говорить было что-то от вузовского педагога, который строго следит за каждым словом и любую оговорку принимает за незнание. Аркадий сперва воодушевился и говорил о звездах свободно. Гильфо его перебил и сказал, что у Аркадия устаревшие данные, и стал терпеливо объяснять, почему они устаревшие. Аркадий про себя решил говорить только то, что явно правильно. А перед тем, как что-нибудь сказать вслух, нужно еще раз это обдумать. Не так просто думать и одновременно воспринимать все фразу собеседника. Аркадий, благодаря уму и многочисленной практике, научился в длинных речах вычленять тезисно одну-две фразу, которые отражают основную мысль собеседника; остальное можно слушать уже невнимательно. Аркадий говорил в спокойном темпе и держал спину исключительно прямо, не касаясь спинки кресла. Гильфо
