по дипломатии.
Мне страшно и стыдно. Прежде всего потому, что его коллеги-преподаватели могут не так все расценить и подумать Бог весть что, но потом, довольно быстро, отмахиваюсь от этих мыслей, ведь Колесников же наш куратор, а я староста, так что, все удачно складывается. Никто не должен лишнего подумать.
Затем меня уже гложут предчувствия, что именно он подумает, вдруг накрутит себе мультиков, что я за ним бегаю, а я вообще не бегаю, он мне даром не нужен, ведь не нужен же? Но увидеть его хочется настолько, что пекут глаза. Прежде всего, я покажу, что умею быть благодарной, все скажу, может даже угощу его чем-то, и со спокойной душой пойду домой. Да, все именно так. Идеальный план.
Толкаю дверь кафедры на себя и вхожу внутрь. Странно, вообще никого нет. Если лаборант вышла, то почему дверь не закрыла? Здесь же документов много.
Разочаровавшись, собираюсь уйти как слышу приглушенный смех, сто процентов эта выскочка Эля, что ведет у нас семинарские по международному праву. Она учится в аспирантуре и каждый раз не забывает показать, что круче всех, хотя на деле это далеко не так. Да, она очень эффектная и одевается хорошо – удачно подчеркивая достоинства – но в плане знаний, еще хуже, чем я. Но лично меня, отталкивает ее надменность, век бы мои глаза ее не видели. А сейчас мне их вообще хочется выколоть, потому что, то что я вижу за перегородкой в виде шкафов, меня мягко говоря приводит в шок.
Элеонора Викторовна сидит спиной ко мне, на столе, а напротив нее, мой преподаватель по дипломатическому праву, расслабленно сидит в кресле, попивая что-то из чашки и гладит Эльку по ноге, которая аж сюда видно, в чулках с широкой резинкой.
Нервно сглатываю и чувствую, как в груди все горит. Мне хочется убить ее за распущенность, а потом его, за то что…за что, Катя? Он тебе разве что-то должен? Нет. Он сам по себе, ты сама по себе. Ваши линии никогда не пересекутся. А тут, молодой мужчина, молодая женщина, они коллеги, все складывается как нельзя кстати. Но ревность все равно взрывается вулканом, растекаясь горячей лавой по венам. От этой ярко-проделанной работы моего мозга, впадаю в оцепенение и не знаю как себя вести.
–И я уже свободна, так что, если твое предложение в силе, можем поехать к тебе? – Эльвира проводит пальчиком по рубашке Колесникова, а его рука ползет туда, где уверена, побывали многие.
–Эля, ты знаешь, я… – Иван Юрьевич переводит взгляд на стеллажи и замечает меня. Он резко дергается и поэтому Эльвира поворачивается ко мне лицом.
–Чего тебе? – недовольно спрашивает она меня, убивая взглядом.
–Я… – пытаюсь придумать вразумительный ответ, но в голове каша, вообще после увиденного не могу собрать мысли в кучу.
–Ну, говори быстрее, – злится рыжая фурия и спрыгивает со стола. – Методичек еще нет, староста. Когда будут, вас оповестят, не надо ходить сюда как к себе домой.
–Эльвира Викторовна, – звучит сильный мужской голос и мы обе смотрим на его хозяина. – Держите себя в руках, Миронова пришла ко
