распарен.Волос взъерошенный.
$$$$$$$$$$$$$$$$$$$Нос – лилов.
Мало парню такому доклада.
Парню —
$$$$$$$$$слово душевное нужно.
Парню
$$$$$$силу выхлестнуть надо.
Парню надо…
$$$$$$$$$$$$ – новую дюжину! —
Парень выходит.
$$$$$$$$$$$$$$Как в бурю на катере.
Тесен фарватер.
$$$$$$$$$$$$$$Тело намокло.
Парнем разосланы
$$$$$$$$$$$$$$$$к чертовой матери
бабы,
$$$$$деревья,
$$$$$$$$$$$$$фонарные стекла…
Отметим попутно, что в стихотворении и в иллюстрации-портрете к нему присутствует пивная тема, что коррелирует с некоторыми текстами Маяковского, в том числе с его рекламой упомянутого в стихотворении «трехгорного» пива. Ирония и драма состоят в том, что, призывая в финале своего опуса отдать под суд громилу-хулигана и аттестуя его словами «выродок рабочего класса», Маяковский, помимо своей воли, присутствует в сознании немалой части аудитории именно как хулиган…
Карикатура «Музей феноменов» художника MAD’а (Михаила Дризо; 1887–1953[10]), опубликованная в эмигрантском парижском журнале «Иллюстрированная Россия» (1930, № 16, 12 апреля), стала, насколько мы можем судить, самым последним прижизненным портретом поэта. Как мы видим на рисунке, художник дает девять советских типажей, среди которых вполне легко угадываются неназванные, но очевидные для современников портреты советских вождей – Сталина, Троцкого, Радека, Коллонтай, а также Максима Горького («Человек – змея. Гибок и пресмыкается») (илл. 4). В центре этого паноптикума – некий абстрактный «Совписатель. Пишет левой ногой». Мы полагаем, что репрезентантом и прототипом обобщенного «совписателя» для эмигрантского комьюнити мог быть только Маяковский. Всклоченный угрюмый персонаж в самом центре карикатуры отсылает к ранней иконографии хулиганов-футуристов (намечен даже традиционный маркер-бант на шее), по мысли консерваторов, это бескультурные геростраты, задирающие ноги на стол и профанирующие литературное творчество. Забавно каламбурное совмещение просторечия / идиомы «писать левой ногой» с идеологической платформой левого искусства, апологетом которого выступал Маяковский.
Итак, на примере этих трех неочевидных портретов Маяковского мы затронули лишь один аспект его иконографии из множества возможных – о «хулиганском» воплощении поэта. Мы попытались привлечь внимание к важнейшему пласту синхронной рецепции Маяковского, до сих пор почти не востребованному исследователями, – к большому корпусу его прижизненных карикатурных изображений[11].
4
Поэзия
Екатерина Пешкова
Поэт, журналист, переводчик. Родилась в 1990 году в Чите. Лауреат премии «Зеленый листок» (2020), печаталась в журнале «Сибирские огни», «Огни Кузбасса», «Веретено».
Из слов, дождя и снега
Публикация в рамках совместного проекта журнала с Ассоциацией
Подробнее о художнике см.: Терехина В. Н. «Беспощадная умница» – карикатурист М. А. Дризо // От желтой кофты до красного ЛЕФа: Маяковский среди художников. СПб., 2018. С. 556–568.
Несколько статей, анализирующих отдельные карикатуры на Маяковского, в последние годы опубликовали Л. К. Алексеева, Е. В. Наседкина и автор этих строк. Недавняя из них содержит 11 карикатур, посвященных экономическим нюансам поэтического творчества: Россомахин А. А. Тема финансов и гонораров Маяковского в карикатурах, пародиях и записках зрителей // «Разговор с фининспектором о поэзии» Владимира Маяковского: Факсимильное издание. Исследования. Комментарий / сост., науч. ред. и подбор илл. А. А. Россомахина. СПб., 2022. С. 99–119.
