style="font-size:15px;"> – Я жду! – закричал он. – Ну идите же! Свет сейчас просто идеальный. А напитки возьмите с собой.
Они поднялись и, не торопясь, пошли по дорожке. Мимо пролетели две бело-зеленые бабочки, на грушевом дереве в углу сада запел дрозд.
– Вы ведь рады, что познакомились со мной, мистер Грей, – сказал лорд Генри, глядя на своего спутника.
– Да, сейчас рад. Интересно, буду ли я всегда испытывать такую же радость?
– Всегда! Какое ужасное слово. Меня бросает в дрожь, стоит мне его услышать. Особенно его любят женщины. Они портят всякий любовный роман, пытаясь тянуть его до бесконечности. К тому же само это слово бессмысленно. Единственная разница между капризом и вечной страстью состоит в том, что каприз длится чуть дольше.
Когда они вошли в мастерскую, Дориан Грей дотронулся до руки лорда Генри.
– В таком случае пусть наша дружба будет капризом, – негромко проговорил он, покраснев от собственной смелости, поднялся на помост и встал в привычную позу.
Лорд Генри опустился в большое плетеное кресло и принялся разглядывать юношу. Тишину в мастерской нарушали лишь постукивание и шуршание кисти по холсту. Иногда, правда, Холлуорд отступал на шаг и смотрел на свою работу на расстоянии. В косых солнечных лучах, льющихся через приоткрытую дверь, плясали золотистые пылинки. В воздухе плавал густой аромат роз.
Прошло четверть часа. Холлуорд перестал работать, потом долго смотрел на Дориана Грея и столь же долго на картину, с хмурым видом покусывая кончик одной из своих огромных кистей.
– Портрет закончен! – наконец объявил он, наклонился и длинными буквами цвета киновари в левом углу холста написал свое имя.
Лорд Генри подошел и внимательно посмотрел на портрет. Это, без сомнения, было удивительное произведение искусства. Не менее удивительным было и сходство.
– Мой дорогой друг, я от всего сердца поздравляю тебя, – сказал он. – Это самый лучший портрет современности. Мистер Грей, подойдите и взгляните на себя.
Юноша вздрогнул, словно очнулся от какого-то сна.
– В самом деле закончен? – тихо спросил он, спускаясь с помоста.
– Да, безусловно, – сказал художник. – И ты сегодня очень хорошо позировал! Я тебе за это крайне признателен.
– Благодарить надо меня, – вмешался лорд Генри. – Правда, мистер Грей?
Дориан ничего не ответил, но с безучастным видом прошел мимо картины, а потом повернулся к ней. При взгляде на портрет он тут же отошел немного назад, и его щеки покрылись румянцем удовольствия. Глаза радостно заблестели, словно он увидел себя впервые. Юноша стоял неподвижно, как будто в изумлении, до него смутно доносились какие-то слова Холлуорда, однако смысла их он не понимал. Ощущение собственной красоты обрушилось на него как откровение. Ничего подобного он раньше
