спросить, – с расстановкой произнес он, – почему меня не уведомили о вашем отъезде в Бат? Тяжесть вашего состояния могла бы объяснить эту оплошность, но если оно не настолько серьезно…
О боже!
– Вы не получили мое письмо? – спросила Элиза.
Ее голос взлетел до писка, как случалось всегда, когда приходилось быстро выдумать подходящую ложь.
– Я вам написала, это правда… чтобы сообщить об изменении планов, но, возможно, послание немного… запоздало.
Сомерсет с вежливым недоверием вскинул брови.
– И когда, осмелюсь спросить, было отправлено это письмо? – поинтересовался он.
О боже!
– Право, не могу сказать точно. У меня было столько дел… – пролепетала Элиза.
Сомерсет взглянул на нее, и его лицо снова заледенело.
– Миледи, – заговорил он после долгой паузы, – как мне доподлинно известно, мой дядя был разочарован, когда оказалось, что наследником стану я. Он ясно давал понять, что я представляю собой неравноценную замену сыну, на которого он так надеялся. Возможно, именно поэтому он никогда не пытался обучить меня управлению поместьями. И возможно, вы разделяете это его мнение обо мне. Однако я не смогу должным образом исполнять долг главы семьи, если вы меня не уважаете.
– О боже, нет! – в ужасе воскликнула Элиза. – Это не имеет никакого отношения к… Я уважаю вас, действительно уважаю.
– Тем не менее я получил сведения о месте вашего пребывания от мистера Уолкота, и тот несказанно удивился, обнаружив, что мне оно неизвестно, – жестко отрезал Сомерсет. – Смею вас заверить, я пришел в немалое замешательство.
Слушая этот выговор, Элиза почувствовала себя ребенком.
– Я должна была написать раньше, – сказала она. – Я поступила непростительно грубо.
Сомерсет кивнул, смягчившись.
– Вы по-прежнему намерены вернуться в Бальфур после окончательного выздоровления? – спросил он.
– Я… пока не знаю, – призналась Элиза.
Уже наступила вторая половина февраля, и оставалось всего восемь недель до того момента, когда семья призовет к себе Маргарет. И хотя Элиза с каждым днем все больше чувствовала себя в Бате как дома, перспектива остаться без подруги и искать новую компаньонку пугала настолько, что думать об этом не хотелось.
– Понятно.
Сомерсет опустил взгляд на шляпу, которую все еще держал в руках, и принялся медленно ее вращать. Элизе был знаком этот жест – так граф вел себя, если нервничал и пытался это скрыть. Она в ярких красках вспомнила, как он вертел шляпу, когда впервые нанес ей визит в лондонском доме Бальфуров.
– Я знаю, что… – снова начал Сомерсет, не отрывая взгляда от крутящейся шляпы, – что характер прежнего знакомства накладывает печать неловкости на нынешние обстоятельства.
– Возможно, ситуация не идеальна, – произнесла Элиза пересохшими губами.
– Это определенно так, – откликнулся
