око и корабельный бог», додумала Белка, но вслух не произнесла. – Они с Мариной Федоровной давно ходят вместе.
У штурмана в глазах появилась такая экзистенциальная тоска, что Белке вдруг стало его жаль. Она представила, кого он видит перед собой – очень маленькую (метр сорок, еще и сутулится!) смуглую девчонку с торчащими во все стороны лохмами, в мешковатом рабочем комбинезоне, заляпанном смолой и жертвенной кровью, тощую и похожую на взъерошенного воробья из-за торчащих в разные стороны кудряшек. Даже «теленок» не захочет работать с подобным пилотом – и как Балл вообще ее наняла?
«Работать» в эфире неминуемо означает «доверять свою жизнь».
«Прочь пораженческие настроения, – пригрозила себе Белка. – А не то оставлю без прогулки к морю. И без ужина. Нет, без ужина мне нельзя, я и так тощая, и еще теряю в весе… заставлю съесть самую жирную и противную крысу, которая только найдется в парке».
– Вы переживаете из-за размера экипажа? У нас будет мало времени на конфликты.
– Нет, просто… одни бабы! – пробормотал Сашка. – И как я на это согласился?!
Бабы или нет, а другого корабля, который принял бы Сашку на борт, в Пирс-Ардене не было и быть не могло. Так что штурман счел за лучшее как можно быстрее разобраться с администрацией своего общежития – полублаготворительного заведения, содержавшегося на отчисления Штурманского Братства – и прибыть на борт. Чтобы забраться на «Блик», уже лежавший в желобе пушки, требовалось обойти погрузчик и подобраться снизу, от грузового шлюза.
Сашка не увидел обычной портовой активности в распахнутых настежь воротах. Очевидно, все уже погрузили утром. Высокая, широкоплечая и весьма полнотелая дама лет сорока сидела на поставленном на попа деревянном ящике, курила сигару и полировала бруском короткие ногти. На поясе у женщины висел огромный тесак, практически квадратный, будто мясницкий. Сашка чуть было не присвистнул. Никогда он прежде не видел, чтобы женщины таскали такие. Тем более, в порту: по пьяному делу здесь недалеко и до беды. Большинство предпочитало оставлять свои мечи в капитанских сейфах.
– Белобрысов? – спросила она, подняв на него прищуренные от солнца карие глаза. Вокруг глаз темнели веснушки, видные даже сквозь загар; светло-русые кудрявые волосы дамы были перехвачены на лбу белой повязкой-обережницей, почему-то без единого иероглифа или руны.
– Так точно, – сказал Сашка. – А вы – казначей Берг?
– Она самая. Willkommen[5] и прочее, – Берг коротко улыбнулась, показав крупные зубы; у другого человека Сашка назвал бы их «лошадиными», но здесь они наводили на мысль о хищниках. – На флоте служили, господин штурман?
– Да, – кивнул Сашка, думая, насколько все-таки необычное дело: назначать в старпомы казначея, который в случае чего сам корабль вывести не может; впрочем, дело было вовсе не неслыханным: случись что с Балл, Берг так старпомом и останется, а командование возьмет либо пилот, либо штурман…
Сашка с ужасом отмел эту мысль: по-хорошему, три вахтенных офицера
Добро пожаловать (нем).
