клочок.
Вдруг быки встали. Видимо, плуг зацепился за большой валун. Погонщик, муж Назико, нагнулся посмотреть. Так и есть. Еле сковырнул он глыбу с места и отволок ее в сторону. Назико нагнулась над образовавшейся ямой и увидела нечто странное. Какие-то развалины. Стали вдвоем копать дальше и поняли, что перед ними разрушенная церковь.
Продолжать пахоту не стали. Святое место. И пошли дальше, выискивая еще свободный участок для посева.
Когда-то, 20 лет назад, остатки сельчан ушли с этой деревни из-за большого снега зимой, спустились ниже. Но семья Назико не прижилась на новом месте, решили вернуться на обжитое место.
Неожиданная находка сама собой подала идею: обнаруженное место расчистить максимально, в программе-минимум водрузить крест, а в программе-максимум восстановить церковь в былой красе. И тогда, может быть, в покинутую деревню в горах вернутся люди. Жизнь закипит и получит новый виток.
Супруги привели археолога, который подтвердил их догадку, и приступили к делу, но муж вскоре скончался, а Назико пришлось воплощать эту гигантскую идею в одиночку. Она продала одного быка и на вырученные деньги заказала металлический крест. Сама изготовила из проволоки освещение, чтоб в ночное время крест был виден издалека. Пройдет пеший или конный по горным тропинкам, увидит свечение и вольно или невольно перекрестится.
Так в деревне Бабели и живет в полном одиночестве Назико, откладывая от пенсии часть для осуществления своего замысла. Постепенно появились в деревне несколько семей, но живут они далеко от дома Назико.
Каждый день ей приходится молоть зерно, носить воду, заготовлять дрова, выращивать овощи. Проезжей дороги к деревне нет, любое передвижение происходит либо пешком, либо на лошади. Зимой особенно тяжело. Выпадает метровый снег.
Поступок Назико явился примером для других переселиться в это место, чтобы закипела жизнь в заброшенной деревне.
Сама она говорит:
– Живу, чтобы свою малую лепту внести в строительство церкви, и надеюсь, что она когда-нибудь будет построена.
Преподобный Алексий Теклатский
18 января 1923 года в Сенакском ЧК в небольшой прокуренной комнате обсуждали списки фамилий людей, которые намечались к репрессиям. По большинству фамилий расхождений не возникало. Председатель Лаврентий Джанджгава особо остановился на одном человеке из списка:
– Вот этого Шушания надо расстрелять в первую очередь. Пользуется уважением у населения. Опиум для народа распространяет.
Один из чекистов, сидящих за столом, возразил:
– Лаврентий Фомич, нельзя его трогать. Он уже старик совсем, народ будет волноваться. За святого считают.
– Святой? Отставить эти бабские сказки, – рассердился председатель. – Предрассудки. И откуда что берется?
– Долго рассказывать, Лаврентий Фомич, – ушел от ответа его подчиненный.
В конце сентября 1852 года в церкви села Нокалакеви Сенакского уезда
