Молись… И Прохор молился. Перед каждым замесом читал акафисты и окроплял опару в квашне святой водой, после чего она начинала дышать как живая. Ахали братия, хрустя горячей хлебной корочкой: – Вот тебе и новоначальный! Вкуснее хлеба не едали! Вскоре Прохора перевели на послушание в просфорню. И здесь его посещал духовный отец Иосиф. Смотрел, как послушник справляется, и, пряча довольную улыбку, приговаривал:
– Доброе, доброе просвирное тестушко, тонкое да крутое! Ну, пеки, пеки во славу Божию. И Прохор смиренно, с молитвой трудился, благодаря Господа за благоволение, потому что все относились к нему доброжелательно – и послушники, и казначей Иосиф, и настоятель Пахомий.
Но только привык Прохор к просворной, как его уже перевели в столярню. Безропотно принял он новое послушание, ибо монастырь – как пчелиная семья, где каждый занят своим делом. Здесь Сама Матушка Божия определяет каждому послушание: одному – выпекать хлеб, другому – огородничать и землю пахать, а третьему – ухаживать за немощными. В столярне было поручено Прохору резать кипарисные кресты, а помимо этого, изготавливать двери, окна и половые доски.
Понравился послушнику запах кипариса. И вжиканье рубанка, снимающего стружку, и немноголюдье – всё было любо в мастерской. И само столярное ремесло пришлось по душе, оно легко давалось; даже отец Иосиф заметил:
– А ты, Прохор, столяр хорошей руки! С тех пор братия стали называть Прохора не иначе, как «столяр Прохор». И верно, резал он усердно, умело и сам весь пропитался пахучим кипарисом. А в свободную минутку с удовольствием поделывал и что иное: мастерил скамейки, сосновые столы, дубовые бочки.
Послушание в столярне Прохор исполнял с радостью и довольно долго, да всё же пришлось привыкать к новому послушанию – быть монастырским будильщиком: будить братию, напоминая о том, что время подниматься на раннюю службу.
Наконец, определили его на пономарское послушание. Стал Прохор приходить в храм раньше всех, задолго до святой литургии. Возжигал свечи и лампады, звонил в колокола. Во время обедни прислуживал в храме: готовил кадило, при помазании держал сосуд с благословенным елеем. Всегда кроткий и молчаливый. Всё исполнял с молитвой и благодатными слезами. Никто и никогда не видел его сидящим. Даже просто прислониться от усталости к стене не позволял он себе, считая это большим грехом.
Спал Прохор всего четыре часа; а в остальное время, стоя пред образами в келье, читал Евангелие, Псалтирь, Апостол, Жития святых и душеспасительные сочинения отцов и учителей церкви: Василия Великого, Иоанна Златоустого и преподобного Иоанна Лествичника.
В краткие же минуты досуга он непрестанно творил Иисусову молитву: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!» Эту молитву Прохор так полюбил, что она прилепилась к самому дыханию его.
«Сей от рода нашего»
Два года уже длилось послушание. Прохор не страшился трудностей и
