Потомственная почетная гражданка Москвы 22-летняя Евгения Алларт пришла на общий прием просителей в доме Д. Ф. Трепова и попыталась в него выстрелить, но револьвер дал осечку[8]. Обратите внимания: в доме полицмейстера принимают всех желающих. Никакого досмотра, поэтому револьвер у девушки просто в кармане. Сейчас это выглядит невозможно наивным, а ведь так и жили столетиями. Потому что убить так было подло и невозможно. Но потом изобрели терроризм – как способ и идею, которая стала оправдывать это убийство и даже подлость, с которой теракт совершался. В этом выстреле Евгении Алларт, как в капле воды, отразился весь тогдашний мир.
Стреляла она в того самого Трепова, кто, уже будучи переведен в Петербург, в разгар первой русской смуты ХХ века напутствовал войска, отправлявшиеся наводить порядок в Москве, словами «патронов не жалеть». Но ведь все это еще только будет, а значит, создатели Боевой организации эсеров обладали не только бомбами и «браунингами», но и машиной времени – желая на три года раньше убить тех, кто будет выполнять свой долг в 1905 году.
Как наказали террористку? Никак. Дмитрий Федорович, на которого она покушалась, приказал ее отпустить на поруки сестре, хотя следователи настаивали на аресте и суде[9]. Трепов распорядился отпустить девушку, которая «не в себе, по свидетельству врача»[10]. Свое возмущение поступком девушки и еще более странным и неуместным решением начальника на ней чуть было не выместили городовые. И тут за Евгению Алларт вступился сотрудник охранного отделения ротмистр Александр Иванович Войлошников. Через некоторое время он возглавит всю сыскную полицию Москвы, а в декабре 1905 года во время мятежа к нему домой придут боевики. Понимая, что смерти не избежать, Войлошников выйдет к ним навстречу даже без оружия. Террористы всадили в него 25 пуль, но семья не была убита – только ограблена. Можно сказать – повезло.
2 апреля 1902 года в Петербурге произойдет первый террористический акт, осуществленный Боевой организацией эсеров, которая сразу после злодеяния выдвинула лозунг о «приближении террора к массам». Убит министр внутренних дел Д. С. Сипягин, убийца – 21-летний эсер Степан Балмашев, удостоившийся сомнительной чести стать первым лицом, казненным по политическим мотивам в царствование Николая II. Принято считать, что именно террористический акт, который он совершил, стал своеобразным стартовым пистолетом эсеровского террора в России. Показательно, что тогда, как и сейчас, внимательно следили за общественной реакцией, снимали общественное мнение. Поэтому первая прокламация эсеров, рассказывающая об убийстве Сипягина, отпечатанная в подвале одной из ялтинских дач, имела подпись «Боевая организация». То есть партийную принадлежность не указали, и только после того, как «прогрессивная либеральная общественность» того времени положительно отреагировала на теракт, вышла вторая прокламация, подписанная уже «Боевая организация партии социалистов-революционеров»[11]. Что касается
Причина у девушки 22 лет заняться терроризмом была «веская»: она принимала участие в студенческих волнениях, была арестована, но через несколько дней отпущена. Обиделась. Решила убить Трепова, взяла дома револьвер и пошла. Сама? Или кто-то надоумил, подсказал. История умалчивает. Но попытки убить Д. Ф. Трепова каждые три дня говорят сами за себя.
Чтобы оценить степень его благородства, стоит отметить, что он был родным сыном петербургского градоначальника, которого в свое время тяжело ранила знаменитая Вера Засулич.
Пройдет всего три дня после этого, и на Трепова с ножом бросится другой чиновник, В. В. Михалевский, и все так же безуспешно. Позднее на Трепова будут еще три покушения, но он умрет своей смертью.
Индивидуальный политический террор в России. ХIХ – начало ХХ в. Материалы конференции, М., 1996, с. 35
