у кассира Громова свое содержание за три месяца вперед, из которого и передал Желябову около 50 р[ублей].
По отзывам свидетелей, знавших Рысакова в Череповецком реальном училище и в Горном институте, он учился усердно и вел весьма скромную жизнь.
По показанию свидетельницы Ермолиной, Рысаков, обыкновенно встававший после ночных отлучек весьма поздно, 1 марта встал рано и в противоположность своей всегдашней угрюмости, казался особенно веселым и разговорчивым. На вопрос Ермолиной, куда он собрался так рано, Рысаков, уходя, отвечал: «Служба», а на замечание ее, что сегодня «воскресенье и нигде присутствия нет», обвиняемый сказал, что он идет в гости и что это «все равно служба».
Обвиняемый Андрей Иванов Желябов, признавая фактическую сторону приписываемых ему преступных деяний и сообщая некоторые подробности об организации «социально-революционной партии», объяснил, что служит делу народного освобождения и принадлежит к партии «Народная воля», которая считает уничтожение правителей одним из средств активной борьбы для достижения своих целей. Состоя агентом третьей степени при «Исполнительном комитете», то есть пользуясь его полным доверием, он получил от «комитета» поручение организовать посягательство на жизнь государя императора. Для этой цели из всех боевых дружин партии, которых в распоряжении «комитета» имеется несколько, и в том числе боевая рабочая дружина, были вызваны «добровольцы». Из числа ответивших на этот призыв 47 человек, он, Желябов, выбрал наиболее, по его мнению, пригодных, в том числе и Рысакова, которого он считал одним из самых преданных революционному делу деятелей, но которому, однако же, он, Желябов, отводил лишь место пособника для выправки из него самостоятельного бойца на будущее время. Не сообщая об этом Рысакову, обвиняемый заставлял его переживать самые серьезные ожидания. Тем не менее влияние его, Желябова, под которым в известной степени находился Рысаков, не исключало его самобытного развития и таковой же деятельности. Для совершения цареубийства были избраны метательные снаряды. Тимофей Михайлов в этом деле не принимал никакого участия. Что же касается до него, Желябова, то арест помешал ему принять физическое участие в посягательстве на жизнь государя императора, нравственное же его участие было полное.
2 марта обвиняемый Желябов прислал на имя прокурора С.-Петербургской судебной палаты заявление, в котором, высказывая свою совершенную солидарность с Рысаковым и требуя, по его выражению, «приобщения его, Желябова, к делу 1 марта», объясняет, «что он многократно покушался на жизнь ныне в Бозе почившего государя императора и не принял физического участия в преступлении 1 марта лишь по случайности. Далее, восхваляя Рысакова, он выражает опасение, что правительство «за недостатком формальных улик» против него, «ветерана революции», предпочтет «внешнюю законность внутренней справедливости», во избежание чего он, Желябов, и просит о привлечении его к настоящему
