стрелять, конечно, замечательно, но и мечом не помешало бы научиться владеть. Мало ли что может случиться. Привыкнешь, душа моя.
– Да ты сама любезность, – огрызнулась ненароком.
– Ну, на поле боя нежным к тебе никто не будет, так что запоминай. Одно из самых главных условий успеха и, соответственно, последующей выживаемости – правильная стойка. Расставь ноги чуть шире, согни их в коленях.
– Вот так?
– Вот так, да. Теперь крепко сожми рукоять.
Ведомая его спокойным тембром, я исполняла всё в точности, как он говорил. Камиан лишь иногда подходил ко мне ближе, помогая выровнять стойку и поднять оружие под правильным углом. Держать меч оказалось довольно тяжело: он был увесистым, и вскоре руки начали нещадно болеть с непривычки. Некоторые показанные юношей приёмы получались у меня из рук вон плохо, даже отвратительно – в одной из таких попыток я потеряла равновесие и едва не выпала за борт. Сердясь на бестолковую затею, я порывалась бросить её, но что-то всё-таки останавливало меня. Камиан раз за разом с поразительным терпением подсказывал, как правильно наносить удар, как обезоружить противника. А потом юноша и сам выступал в роли врага, давая мне возможность проявить себя и применить на деле полученные знания.
Не знаю, сколько времени прошло – час, два, пять, – я потеряла ему счёт. Я направила весь поток мыслей и сил в нашу тренировку, стараясь выкладываться по полной. Меня переполняли эмоции, а в крови бушевал адреналин. И, спустя бесчисленное количество попыток и множество навязчивых порывов всё бросить, у меня, наконец, стало получаться.
«Что ж. Всё же время не было потрачено впустую», – довольная собой, я смахнула с лица мокрые от пота волосы.
Камиан был невероятно горд проделанной работой. Всё нахваливал и нахваливал. Эта, казалось бы, простая тренировка немного сблизила нас, будто мы с Камианом наконец сумели найти точку соприкосновения.
Но стоило мне замахнуться мечом на юношу в очередном движении, откуда-то издалека до нас донёсся отчётливый грубый мужской голос.
«Пали!».
В следующую секунду тишину разрезал оглушительный взрыв: ударная волна разбросала нас по разные стороны палубы. Судно покачнулось, и небольшая часть груза выпала за борт. Я ощутила острую пульсирующую боль, но, к счастью, голова осталась цела – основной удар пришёлся на бок.
Откуда-то сверху на меня посыпались щепки и обломки. В ушах от взрывной волны всё ещё стоял звон, а в глазах на мгновение потемнело; предметы вокруг утратили свои очертания.
Лампа, сорвавшаяся с крючка, рухнула на палубу. Вспыхнуло пламя, охватившее собой бо́льшую часть капитанской рубки. Огонь распространялся быстро; языки пламени пожирали всё, до чего могли дотянуться. По палубе мгновенно растёкся удушающий смрад, от которого слезились глаза.
Осознание произошедшего пришло не сразу – судно подбили. Не успел разум толком ужаснуться, как за первым взрывом последовал и второй. Я едва успела прикрыть себя руками. В прозвучавшем
