та.
– Ах да, да, я все устрою.
В конце концов они подошли к платформе. Всех пятерых по очереди представили святому.
– Спасибо, спасибо, – сорвалось с тонких сухих губ старца.
– Госпожа Тандон…
– Спасибо, спасибо.
– Кедарнат Тандон и его жена Вина…
– А-а?
– Кедарнат Тандон с женой.
– А-а, спасибо, спасибо, Рама, Рама, Рама, Рама…
– Бабаджи, это Пран Капур, сын Махеша Капура, министра по налогам и сборам. А это супруга министра.
Баба́ покосился на Прана и устало повторил:
– Спасибо, спасибо.
Он выпростал палец и прижал его ко лбу Прана.
Однако, прежде чем их успели увести, госпожа Капур взмолилась:
– Бабá, мой мальчик очень болен… с самого раннего детства страдает астмой. Теперь, когда вы к нему прикоснулись…
– Спасибо, спасибо, – сказало древнее привидение. – Спасибо, спасибо.
– Бабá, теперь он будет исцелен?
Старец поднял палец, которым только что коснулся Прана, и ткнул им в небо.
– Бабá, а что с его работой? Я так волнуюсь…
Святой подался вперед. Родня умоляла госпожу Капур не задерживать очередь.
– Работа? – очень тихо произнес старец. – Он служит Богу?
– Нет, бабá, он претендует на университетскую должность… Он ее получит?
– Возможно. Все решит смерть. – Казалось, губы его открывались сами собой, и изнутри говорил другой дух.
– Смерть? Чья смерть, бабá, чья? – Госпожа Махеш Капур обомлела от страха.
– Господь… твой Бог… наш Бог… он был… точнее, думал, что…
Кровь стыла в жилах от загадочных, неоднозначных слов святого. А вдруг умрет ее муж! В панике госпожа Капур запричитала:
– Ах, скажите мне, бабá, умоляю – умрет кто-то из моих близких?!
Бабá вроде бы различил ужас в ее голосе, и некое подобие сострадания отразилось на кожаной маске его лица.
– Даже если так, для вас разницы уже не будет… – произнес он. Это стоило ему колоссальных усилий.
«Значит, он имеет в виду мою собственную смерть, – дошло до госпожи Капур. – Конечно, чью же еще!» Она с трудом, дрожащим и сдавленным голосом задала следующий вопрос:
– Умру я?
– Нет…
Рамджап-бабá закрыл глаза. Облегчение и тревога охватили госпожу Капур, и она зашагала вперед. «Спасибо, спасибо», – раздавалось за ее спиной.
«Спасибо, спасибо», – шепот становился все тише и тише, по мере того как все пятеро (она сама, ее сын, его сестра, ее муж и его мать – объекты ее любви и, следовательно, постоянной тревоги) медленно вышли из толпы на открытые пески.
Санаки-бабá говорил с закрытыми глазами:
– Ом. Ом. Ом.
Владыка есть океан блаженства, а я – капля в этом океане.
Владыка
