слова достаточно, чтобы привести вас в трепет, и вы признаете, что, если б это слово достигло чьих-нибудь ушей, вы бы погибли. Послушайте, сударыня, – воскликнул д’Артаньян, схватив ее руку и пронизывая ее пламенным взглядом, – послушайте, будьте смелее, доверьтесь мне! Неужели вы не прочли в моих глазах, что сердце мое исполнено расположения и преданности вам?
– Я это чувствую. Поэтому вы можете расспрашивать меня о всех моих тайнах, но чужие тайны – это другое дело.
– Хорошо, – сказал д’Артаньян. – Но я раскрою их. Раз эти тайны могут влиять на вашу судьбу, они должны стать и моими.
– Сохрани вас бог от этого! – воскликнула молодая женщина, и в голосе ее прозвучала такая тревога, что д’Артаньян невольно вздрогнул. – Умоляю вас, не вмешивайтесь ни во что, касающееся меня, не пытайтесь помочь мне в выполнении того, что на меня возложено. Я умоляю вас об этом во имя того чувства, которое вы ко мне питаете, во имя услуги, которую вы мне оказали и которую я никогда в жизни не забуду! Поверьте моим словам! Не думайте обо мне, я не существую больше для вас, словно вы меня никогда не видели.
– Должен ли Арамис поступить так же, как я? – спросил д’Артаньян, задетый ее словами.
– Вот уже два или три раза вы произнесли это имя, сударь. А между тем я говорила вам, что оно мне незнакомо.
– Вы не знаете человека, в окно которого вы стучались? Да что вы, сударыня! Вы считаете меня чересчур легковерным.
– Признайтесь, что вы сочинили всю эту историю и выдумали этого Арамиса, лишь бы вызвать меня на откровенность.
– Я ничего не сочиняю, сударыня, я ничего не выдумываю. Я говорю чистейшую правду.
– И вы говорите, что один из ваших друзей живет в этом доме?
– Я говорю это и повторяю в третий раз: это дом, где живет мой друг, и друг этот – Арамис.
– Все это со временем разъяснится, – прошептала молодая женщина, – а пока, сударь, молчите!
– Если бы вы могли читать в моем сердце, открытом перед вами, – сказал д’Артаньян, – вы увидели бы в нем такое горячее любопытство, что сжалились бы надо мной, и такую любовь, что вы в ту же минуту удовлетворили бы это любопытство! Не нужно опасаться тех, кто вас любит.
– Вы очень быстро заговорили о любви, – сказала молодая женщина, покачав головой.
– Любовь проснулась во мне быстро и впервые. Ведь мне нет и двадцати лет.
Госпожа Бонасье искоса взглянула на него.
– Послушайте, я уже напал на след, – сказал д’Артаньян. – Три месяца назад я чуть не подрался на дуэли с Арамисом из-за такого же платка, как тот, который вы показали женщине, находившейся у него, из-за платка с таким же точно гербом.
– Клянусь вам, сударь, – произнесла молодая женщина, – вы ужасно утомляете меня этими расспросами.
– Но вы, сударыня, вы, такая осторожная… если б у вас при аресте нашли такой платок, вас бы это разве не скомпрометировало?
– Почему? Разве инициалы не мои? «К. Б.» – Констанция Бонасье.
– Или Камилла де Буа-Траси.
– Молчите, сударь! Молчите! Если
