а рядом лежит благодарственное письмо. Управляющий оказался родственником одного из погибших от рук клана людоедов.
Солен укрыл ноги девушки и себя шерстяным пледом, подцепил стейк вилкой и наплевав на правила и приличия, отгрыз внушительный кус. Отставив тарелку, хлебнул из горла и блаженно сощурился. Мышца на шее болит, Солен тайком размял её, сетуя про себя по ушедшей молодости.
– Знаешь… – сказала Кирия, разделывая филе вилкой, – я представлял романтический вечер несколько иначе.
– Это как?
– Ну… – начала Кирия, жестикулируя вилкой, – в книгах описывали, как нечто эдакое, при свечах и, чтоб на полу лепестки роз или полная луна заглядывала в окно. А мы под пледом на диване и жрём почти что руками. Вино и то с горла…
– Хорошо, сейчас организую…
Солен отставил тарелку, начал подниматься, Кирия положила ладонь на плечо и со смешком опустила его обратно.
– Ты куда собрался?
– Как куда? За бокалами и свечами, с розами, правда, проблема, это до полудня ждать надо будет.
– Нет-нет! Сиди! Я не говорила, что мне не нравится! Очень даже!
Девушка вытянулась на диване, положили голову на колени Солена, перевернулась набок и принялась есть рыбу, почти мурча от удовольствия, как кошка. У вина оказался отчётливый, обволакивающий вкус ягод, первый же глоток прокатился волной наслаждения по пищеводу и растёкся теплом в животе. Кавалер с улыбкой запустил пальцы в белые волосы, начал почухивать, глядя перед собой.
– О чём задумался? – Спросила Кирия, выворачивая голову и заглядывая ему в лицо.
– Да так… удивляюсь, несколько часов назад ты убила, пусть и мразь, но человека, а сейчас прямо кошечка.
– Ну так ведь кошки самые хладнокровные убийцы. А я, как и все абсолюты, обладаю максимально устойчивой психикой. У нас даже ПТСР быть не может, так что будущие поколения разорят психотерапевтов. Мур…
– Жутко это как-то…
– Я жуткая?
– Нет, но… ладно, не бери в голову.
Солен наклонился и чмокнул девушку в нос. Кирия громко фыркнула и счастливо заулыбалась.
Глава 13
… Наручники врезаются в запястья, ледяная пасть голода вгрызается в живот. Рядом в темноте плачет женщина, морозный воздух и холодный свет сочатся через щели в стенах. Над головой, почти касаясь макушки, покачиваются цепи с мясницкими крюками. Солен лежит на грязной тряпке, единственном, что ограждает от промёрзлого бетона. Старается сохранить крупицы тепла и не сойти с ума от боли в перебитых коленях.
Снаружи гудит дизельный генератор, в щели видно усыпанный снегом двор и крышу длинного дома с печной трубой. Дым свечкой поднимается к звёздам, на пике словно упирается в стеклянный потолок и расползается плоской шляпкой.
Пуховик Солена заляпан бурым, пестрит прорехами, из которых торчит белый наполнитель. Ног ниже колен
