по правде, хватит не надолго.
Вы говорите: мастер он. Пожалуй,
Что в мастерстве не очень он силен.
Пускай он вам готовит их, пускай вам
Железные звучат колокола, -
Для ваших ли ушей они – подумать, -
В них колокольный звон звучит нескладно,
Да и в его душе. Ему известно,
Чего во всех вещах недостает:
Недостает им лучшего, и в каждой
Есть трещина. Возьмите там носилки
И унесите малого домой! -
Эй, Мейстер – как бишь там? – молокосос!
Вставай! Пора за дело! Всем поможешь:
Вот пастор должен проповедь держать,
Учитель должен бить детей линейкой,
Цирюльник – воду мыльную готовить.
Гейнриха кладут на носилки, Цирюльник и Учитель поднимают его.
Пастор
Ты, блудная, постыдная жена,
Молчи и брось пути деяний адских!
Виттихен
Поберегите проповедь свою,
Она известна мне. Я знаю, знаю:
Все чувства – грех один. Земля – могила.
Небесный свод – покрышка гробовая.
Все звезды – дыры, солнце – как и звезды -
Огромная дыра. Погиб бы мир
Без пасторов, и наш Отец Небесный
Для страха только в небе существует.
Хорошим прутом вас бы отстегать,
Вы стоите, бездельники, лентяи.
(Захлопывает дверь.)
Пастор
О, дьявол…
Цирюльник
Ради Бога, успокойтесь!
Оставьте вы ее, а то она
Так взбесится, что нам же будет хуже.
Пастор, Учитель и Цирюльник уходят с Гейнрихом в лес. Луна поднимается, ясная, и лесной луг окутан безмолвием.
Первая сильфа, Вторая и Третья, одна за другой, проскользают из леса и кружатся хороводом.
Он обнимает одну из сильф и убегает с ней в лес. Остальные сильфы разбегаются. Раутенделейн остается одна; задумчивая, она стоит посреди лесного луга. Буря, гром и дождь проходят.
Никельман.
(поднимается над краем колодца)
Брекекекекс!
Брекекекекс!
Эй, эй!
Чего стоишь?
Раутенделейн
Ах, милый Водяной!
Я так печальна… ах, я так печальна!
Никельман.
(лукаво)
Брекекекекс! Квак-квак! В каком глазу?
Раутенделейн
