style="font-size:15px;"> Испуганный шепот сопровождал конец этой истории, которую Жамме рассказывала так быстро, будто ее саму преследовал Призрак. Затем снова воцарилась тишина, которую прервала маленькая Мэг Жири, в то время как взволнованная Сорелли лихорадочно полировала ногти.
– Жозефу Бюке лучше было бы помолчать, – заметила смуглая Жири.
– С чего бы ему молчать? – спросила другая танцовщица.
– Так считает моя мама… – объяснила Мэг, на этот раз совсем тихо и оглядываясь по сторонам, словно боялась, что ее услышит кто-то еще, кроме присутствующих.
– Почему она так считает?
– Тихо! Мама говорит, что Призраку не нравится, когда его беспокоят!
– И почему она так говорит, твоя мать?
– Потому что… Потому что… Просто так…
Это явное умалчивание только подхлестнуло любопытство девиц, которые толпились вокруг маленькой Жири и теперь умоляли ее объясниться. Они жались друг к дружке, локоть к локтю, заражая одна другую суеверным страхом и получая от этого странное, леденящее кровь острое удовольствие.
– Я поклялась ничего не говорить! – снова выдохнула Мэг.
Но они не оставляли ее в покое и так убедительно обещали сохранить тайну, что Мэг, которая на самом деле сгорала от желания рассказать все, что ей известно, начала, уставившись на дверь:
– Все… это из-за ложи…
– Какой ложи?
– Ложи Призрака!
– У Призрака есть ложа?
При мысли о том, что у Призрака в Опере была своя ложа, у изумленных танцовщиц захватило дух. Они стали нетерпеливо подгонять Жири:
– О! Боже мой! Рассказывай… Рассказывай!..
– Потише! – скомандовала Мэг. – Это ложа номер пять, вы хорошо ее знаете, первая ложа слева после директорской.
– Не может быть!
– Все так, как я вам говорю… Моя мама работает билетершей и обслуживает эту ложу… Но вы должны поклясться, что ничего никому не скажете!
– О да, конечно!..
– Ну что ж… Это ложа Призрака! Никто не появлялся там больше месяца, кроме Призрака, и администрации было приказано никогда не сдавать ее…
– И это правда, что Призрак приходит туда?
– Да…
– Значит, там кто-то есть?
– Нет!.. Призрак приходит туда, но никто его там не видит.
Молоденькие танцовщицы посмотрели друг на друга. Если бы Призрак входил в ложу, его бы узнавали по черному фраку и мертвой голове.
Так они и сказали Мэг. Но, несмотря на их возражения, Мэг продолжала твердить то же самое:
– Нет! Призрака никто не может видеть! У него нет ни фрака, ни головы!.. Все, что говорят о его мертвой или огненной голове, – все это чушь! У него вообще
