писаной истории, эту формулировку можно принять только в том случае, если понимать слово «класс» в довольно широком смысле, охватывающем различные формы социальных групп (касты, кланы, ордена, сословия, статуты), а не только «современные классы», которые предполагают «свободного рабочего» и капиталистические производственные отношения. Древние общества обычно стремились к тому, чтобы «сделать ремесла наследственными, придать им окаменевшие формы каст», а различные отрасли промышленности свести к закостеневшим «формам цехов». В капиталистическом обществе рабочий не привязан с рождения к тому или иному статуту или к наследственной группе. Теоретически он свободен. Поэтому каждый может лелеять надежду на социальное продвижение, на личную удачу. Каждый может мечтать стать Генри Фордом. Но в массе своей люди все равно остаются в положении рабочих.
Если рассматривать ситуацию широко, разделение общества на классы берет начало в разделении труда. Как только благодаря орудиям производительность труда дает возможность получать и накапливать определенный излишек, появляются касты, и первые из них – священники, чья роль – подсчитывать этот общественный излишек и управлять им. В рабовладельческом или крепостном обществе отношение эксплуатации видно невооруженным глазом. Дополнительный труд извлекается за счет монополии на применение насилия – например, в форме принудительного труда или барщины. В современном рабочем контракте это насилие и принуждение скрыты, но они все равно сохраняются.
Не стоит искать у Маркса простое определение классов или статистическую таблицу социально-профессиональных категорий. Иными словами, классы у него появляются во взаимно антагонистическом отношении. Только этой борьбой и в ней они и могут определяться. То есть классовая борьба – это стратегическое, а не только и не столько социологическое понятие.
Эксплуататоры и эксплуатируемые
Первая книга «Капитала», посвященная процессу производства, тому, что происходит на рабочем месте, выводит на сцену отношение эксплуатации (извлечения прибавочной стоимости в подвалах рынка, где проясняется загадка денег, которые будто бы производят деньги, самопроизвольно увеличиваясь, так что это увеличение кажется тайной столь же непроницаемой, что и непорочное зачатие). Это отношение возникает из отделения рабочего от его орудий производства, отделения крестьянина от земли, отделения рабочих от машин и орудий, ставших исключительной собственностью хозяина. В сфере производства отношение эксплуатации оказывается, однако, лишь остовом или скелетом классовых отношений, их наиболее элементарной формой. В главе VIII книги первой Маркс пишет: «в истории капиталистического производства нормирование рабочего дня выступает как борьба за пределы рабочего дня, – борьба между совокупным капиталистом, т. е. классом капиталистов, и совокупным рабочим, т. е. рабочим классом». В этой (капиталистической) системе
