на окне которого Лесли заметила объявление: ТРЕБУЮТСЯ ОФИЦИАНТКИ.
– Хм, – хмыкнула с иронией. – Сюда меня даже в посудомойщицы не возьмут.
Лесли не считала себя настолько везучей, чтобы ее взяли в хороший бар на работу.
Горько вздохнув, она ушла.
***
Наступило утро. Лесли готовила завтрак, гремя посудой. В жизни ничего не менялось. Престон сидел в кресле, ожидая омлет с сыром и беконом, а Лесли блистала привычной жизнерадостной улыбкой, хоть и наигранной. Но брат не обязан знать о серьезности их дел.
Ронни так и не пришел, не позвонил и на сообщения не отвечал. Похоже, он сдержал слово и… Лесли помотала головой, отбрасывая мрачные мысли. Рон не сможет бросить ее, когда она так в нем нуждается. Нет, нет! Только не сейчас!
Она ждала его и не теряла надежды.
Но Рон не появился. Ни сегодня, ни в последующие три дня.
С работой у Лесли ничего не получалось. Ей пришлось сдать в амбар некоторые драгоценности матери, чтобы купить продуктов и заплатить сиделке.
– Я знаю, что тебя уволили, – сказал ей Престон одним вечером.
Лесли только пришла из магазина и снимала жакет.
– Я ищу другую работу.
– Опять посуду мыть?
– Нет, не обязательно. – Она достала из пакета мешочек, в котором лежали три яблока. – Вот, – протянула Престону одно, – тебе нужны витамины.
– Почему Рон перестал приходить?
– У него… дела.
– Вы расстались?
– Все не просто, но… мы справимся, – сдалась Лесли. Ей хотелось плакать, кричать, злиться, но нельзя. Престон достаточно взрослый, чтобы понять, но она не хотела травмировать его еще больше.
Он тяжело вздохнул и отъехал к окну, так и не взяв яблока.
– Я знал, что однажды он выберет свою жену.
– Я ни на что и не рассчитывала…
– Продай мой компьютер. Пятьсот баксов хватит, чтобы оплатить счета.
Лесли остолбенела, не в силах сказать и слова. Невыносимо. Становилось совсем невыносимо.
Когда Престон уснул, Лесли одела джинсы, теплый розовый свитер с белым сердцем на груди, весь в катышках от многократной стирки. Волосы она туго связала в пучок. Старые и давно немодные сережки в виде колец немного придали женственности. Румяна, тушь и помада… к сожалению, только гигиеническая.
«Крутись, Лесли. Я же сумела пробиться, и ты не хуже».
Да, Лили, да! Ты права, как никто и никогда.
И она будет пробиваться. Просто грех не попробовать. Ради брата. Ради Престона.
***
ТРЕБУЮТСЯ ОФИЦИАНТКИ.
Объявление никуда не делось, а значит и официанток не набрали.
Войдя в зал, Лесли оказалась в слепящем белом свете софитов. Теперь она понимала, что значит оказаться в высшем обществе. Здесь пахло
