джинсы.
– Я не использовал защиту и кончил в тебя, – поясняет медленно, словно пытаясь облегчить понимание для иностранки.
– Я принимаю противозачаточные таблетки и ничем не больна. – Поздновато это обсуждать, но всё же.
– Я трахаюсь только с защитой, – бросает он, кривя губы.
У меня есть очевидное доказательство, что это не так, но я не спорю. Меня задевает его грубость, его выбор слов и брезгливый тон.
Я всё ещё полулежу в кресле, голая, а он уже надел пиджак.
В кабинете прохладно, на моих предплечьях мурашки, но я не успеваю подняться, как Александр наклоняется ко мне, к моим губам. Я подаюсь ближе за поцелуем и улыбаюсь светло-карим глазам.
Он замирает в паре сантиметров от моего лица.
– А теперь пошла вон! – чеканит с оглушающей ненавистью.
Чтобы до конца понять значение этих слов, мне потребовалось не меньше минуты. Всё это время я не сводила глаз с Александра. Он не устыдился, не передумал, не извинился. Не отвёл взгляд.
– Пошла вон! – повторил с арктическим холодом в голосе. – Выметайся отсюда!
Я испугалась, что он выкинет меня в коридор голой. Вроде знаю, что он так не поступит, директор компании всё-таки, но… верю ледяной ненависти его взгляда. Он выкинет меня голой в коридор и пнёт ногой в задницу. А последствия зачистит Лоренс. Он частный консультант и работает только на Александра, ему плевать на корпоративные правила.
В спешке натягиваю юбку и рубашку. Стою в недоумении, держа в руках трусики, лифчик и колготки. Надеть или не хватит времени?
Александр стоит спиной ко мне и смотрит в окно. Быстро натягиваю трусики, путаюсь в колготках. От сломанного в порыве страсти ногтя в капроне появляется дырка. Скомкав колготки, бросаю их в мусорное ведро.
В растерянности поворачиваюсь к Александру. Его спина напряжена, кулаки сжаты, мышцы шеи выделяются тяжами. Его поведению есть только одно объяснение – ненависть. Стараюсь не думать об этом, потому что думать слишком больно. Зажимаю лифчик под мышкой, надеваю туфли на босые ноги и выхожу в коридор.
Александр не оборачивается.
К счастью, в коридоре пусто. Работники бухгалтерии не спешат полюбоваться на русскую шпионку, стоящую посреди коридора с лифчиком в обнимку.
Всего полчаса назад у меня была вера в себя и гордость. И влюблённость в придуманного кумира. Осталась только вера в себя, да и то изрядно пошатнувшаяся. Но я буду держаться за неё изо всех сил.
Я ещё не раз мысленно вернусь к этой сцене, ругая себя за то, что не накричала на Александра, не высказала всё, что думаю о его мерзком поступке. О том, как он давил на болевые точки моей наивной души, как шептал нужные слова, как играл с моим доверием. Всё это, чтобы унизить, отомстить, втоптать в грязь.
Но в тот момент я ни о чём не думала. Не успела возмутиться. Я была влюблённой женщиной, жестоко использованной
