style="font-size:15px;"> Вот уже больше года прошло, как Капитолина Георгиевна Колюжная схоронила своего любимого мужа, с которым прожила больше тридцати лет. Пять лет назад они оставили работу в больнице, муж был старше ее на десять лет, возраст давал о себе знать, и мужчина начал сильно болеть. Они уединились здесь, на лесном хуторе, посреди болот. Почему именно здесь? Кондратию Степановичу здесь понравилось, чувствовал он себя здесь хорошо, вот и остались. На хуторе жили старик с женой, приютили, разрешили жить с ними и помогать по хозяйству, а через год друг за другом отдали Господу души. Так и остались здесь Капитолина с мужем одни-одинешеньки. Детей у них не было, Капитолина не могла их иметь после тяжелой болезни, которую перенесла в молодости, сразу после революции, оставалось одно в этой жизни: заботиться о любимом муже.
Три дня, меняя повязки, осматривая раны, женщина не находила себе места. От партизан новостей нет, мальчик не очнулся до сих пор, а она очень хотела его «поднять». Худой, но очень развитый парень, руки как стальные канаты, мышцы выпирают, словно их специально надувают, мальчик таил в себе загадку и тайну. И Капитолине очень хотелось ее разгадать. Кто же он такой? Почему совсем еще ребенок воюет? Почему он выглядит так, как будто родился спортсменом? Развит не по годам, уж сколько она видела и мальчишек, и мужиков. Столько вопросов, а ответов не было вообще, даже намеков.
На пятый день произошел наконец хоть какой-то сдвиг. В какую сторону, станет понятно позже, но то, что у мальчика снизилась температура, раны начинали принимать более здоровый цвет, радовало. Воспаления не было, но Капитолина этому как раз не была удивлена. Ее травки помогали, это она знала точно, не первый случай. Однажды к ним из леса вышел боец, как позже сам рассказал, неделю по болотам полз. У солдата в бедре находился огромный осколок мины, и рана начинала гноиться. Капа вытащила железку, обработала рану и две недели прикладывала свои настои и втирала мази. Через месяц боец смог вставать, а еще через неделю ушел. А попал бы таким в санбат, живо ногу бы отпилили, не спросили бы и как зовут, рана страшная была.
– Где я? – первые слова, вылетевшие из растрескавшихся губ мальчика, привели Капитолину в ступор. Неделя прошла, как она провела ему операцию, а он никак не приходил в себя. И вот сейчас, когда она услышала долгожданные слова, замкнулась сама.
В голове каша. Боль, кажется, везде, но какая-то спокойная, что ли. Темнота отступала, глаза открывать было больно, поэтому я даже не пытался. Как почувствовал боль, захотелось орать, даже не знаю и почему. Смог выдавить из себя два слова, хоть и рисковал, сказал-то на русском языке, и вновь куда-то провалился.
– Эй, парень, ты меня слышишь? – что-то горькое было на губах, хотелось вытереть их, но руки не слушались. Меня кто-то зовет, а кто, не знаю.
– Где я? – эти слова почему-то срывались с губ сами, я даже не думал над тем, чтобы что-то сказать.
– Ты в безопасном месте, успокойся, нервничать нельзя. Раны уже не кровоточат, заживать начали, скоро поправишься, – услышал я в ответ.
– Пить…
